К залу отправления они прибыли за двенадцать минут до вылета корабля «Шер». Полиция вернула им багаж и паспорта с визой на Землю. Процессорные блоки тоже возвратили. Напоследок отдали Луизе ее Джовианский кредитный диск. Луиза подозревала, что вся эта процедура сознательно делалась наспех: им нужно было сбить их с толку, чтобы они не подняли шума. Луиза, правда, и в спокойном состоянии не смогла бы устроить скандал. Если бы рядом был хороший юрист, тот наверняка усмотрел бы в обращении с ними многочисленные нарушения. Луизе же было все равно.

Камера жизнеобеспечения корабля «Шер» напоминала своей цилиндрической формой «Джамрану». Стюардесса с кислым выражением лица, не слишком церемонясь, усадила их на места, пристегнула и пошла к другим пассажирам.

— Мне нужно переодеться, — пожаловалась Женевьева. Она брезгливо обдернула свой костюм. — Я уже сто лет не мылась. Ко мне все липнет.

— Мы сможем переодеться, когда прибудем на станцию.

— Какую станцию? Куда мы едем?

— Не знаю, — Луиза глянула на стюардессу, ворчавшую на пожилую пассажирку, возившуюся с пристежным ремнем. — Потерпи немного, скоро узнаем.

— А потом что? Что будем делать, когда приедем?

— Пока не представляю. Дай мне немного подумать, хорошо?

Луиза расправила плечи и расслабилась. При свободном падении тело ее каждый раз сильно напрягалось. Хорошо, что кресло можно установить в горизонтальное положение: в животе не так замирает.

Находясь под арестом, она не слишком беспокоилась о будущем. Убедить Брента Руи в исключительной опасности Декстера — вот что было для нее тогда самым важным. Теперь задача эта была решена, или это только казалось. Она до сих пор не могла поверить в то, что он отнесся к ее предупреждению серьезно: уж слишком быстро их освободили. Сбыли с рук.

Власти держали Флетчера под арестом, и он рассказывал им об одержании. Вот он действительно их интересовал. Они думали, что их службы безопасности обнаружат Декстера. Луиза совершенно этому не верила. А ведь она торжественно поклялась Флетчеру сделать то, что он просил.

«Если я не могу помочь ему физически, то, по крайней мере, обязана исполнить обещание. Если бы он был на моем месте, обязательно сделал бы все, что нужно. Я обещала найти Беннет и предупредить ее. Да. И найду». Приняв решение, успокоилась.

Тут она услышала ритмичное жужжание и открыла глаза. Это Женевьева включила свой процессорный блок. Светящийся экран отбрасывал ей на лицо пучок света, и Луиза видела щеки, нос и полуоткрытый в восторге рот сестренки. Пальцы ее так и летали, и на поверхности блока возникали эксцентричные картинки.

«Необходимо положить конец этому глупому увлечению, — подумала Луиза. — Так и до патологии недалеко».

Стюардесса кричала на мужчину, укачивавшего плачущего ребенка. Ладно, воспитание Джен она отложит до прибытия на Землю.

Назад его вернули не боль и не победная самонадеянность, а медленное и мучительное осознание: ужасное забвение так и не кончится, если он ничего не предпримет.

Дариату казалось, что мысли его, безжизненные и расслабленные, повисли где-то в пространстве, перемешавшись с молекулами почвы и звездной пылью. Как бы ему хотелось раствориться в благословенном небытии, но мысли не давали ему этого сделать. Они все ходили и ходили по кругу, рождая болезненные воспоминания, унижения и страх.

Сейчас ему было хуже, чем в потустороннем мире. Там, в конце концов, были и другие души, и воспоминания его, быть может, нашли бы отклик. Здесь он был один-одинешенек. Душа, погребенная заживо. Утешиться нечем. Крики, вызванные болезненными ударами, со временем смолкнут, но крик души, ненавидящей саму себя, кончиться не может. Он не хотел возвращаться туда, в потемки, где поджидали его злобные духи. Они изобьют его снова, лишь только он там появится. Им ведь только этого и надо. И опять начнутся страдания, но и оставаться здесь тоже нельзя.

Дариат пошевелился. Он мысленно представил самого себя, как бы со стороны увидел, как он поднимает из земли грузное тело. Все это напомнило ему чудовищное упражнение из фитнесс-программы по накачиванию пресса. Давалось ему это нелегко, и воображение в этот раз не подчинялось. Видно, что-то с ним случилось, ослабило его возможности. Жизненная сила, которой он обладал даже в качестве привидения, вытекла из него. Он старался напрячь воображаемые мускулы, но они дрожали. В конце концов по спине его побежала слабая теплая струйка. Не по коже, внутри.

Ему захотелось большего. Ничто для него больше не имело значения, он хотел тепла. Тепло означало жизнь. Оно прибавляло силы. Он стал быстрее подниматься из-под погребавшей его земли, а тепло тем временем прибывало. Вскоре лицо его поднялось над поверхностью, и скорость движений стала почти нормальной. Выйдя наружу, только сейчас обнаружил, как же он замерз. Дариат встал на ноги, зубы стучали. Крепко обхватил себя руками, потом стал растирать ледяную плоть. Только ступни хранили относительное тепло.

Трава возле его сандалий, образуя овал метра два длиной, имела нездоровый, желто-коричневый цвет. Она поникла и была, по сути, уже мертва. Каждый листок покрылся инеем. Он смотрел на нее в недоумении.

— Черт побери, как же мне холодно!

— Дариат? Это ты, мальчик?

— Да, я. Один вопрос, — вообще-то ему не слишком хотелось спрашивать, но надо же все-таки узнать: — Сколько времени я так лежал?

— Семнадцать часов.

Он поверил бы даже, скажи ему — семнадцать лет.

— И это все?

— Да. Что случилось?

— Они вбили меня в землю. Буквально. Это было… плохо. Очень плохо.

— Почему же ты не встал раньше?

— Ты не поймешь.

— Это ты убил траву?

— Не знаю. Наверное.

— Как же так? Мы думали, ты не можешь оказывать влияние на живую материю.

— Не спрашивай меня. Я ощутил тепло, когда вышел. А может быть, траву убила их ненависть, концентрированная ненависть. Они ее выпустили наружу. Они ненавидели меня. И теперь мне холодно.

Он оглянулся, проверяя, не прячется ли кто из духов за стволами деревьев. И отошел от овального пятна.

Движение пошло ему на пользу: ноги начали согреваться. Оглянувшись, увидел цепочку собственных ледяных следов, пролегшую среди травы. И все же ему становилось теплее с каждой минутой. Торс тоже стал согреваться. Должно пройти еще немало времени, прежде чем он согреется полностью, но теперь он был уверен: это произойдет.

— Звездоскреб в другой стороне, — сказала личность.

— Знаю. Поэтому и иду в долину. Там безопаснее.

— Это ненадолго.

— Я не хочу рисковать.

— И все же тебе придется. Послушай: предупрежден, значит, вооружен. Просто веди себя осторожнее: увидишь призраков, обойди их.