«…ОУН передала немцам дезинформацию о том, что ряд командиров Красной армии из числа украинцев — Федько, Дубовой и др. — выражали свои симпатии делу украинских националистов. Люди Коновальца выдумывали подобные истории, чтобы произвести впечатление на немцев и получить от них как можно больше денег»[106].

«Материалы» ОУН, а также сфабрикованное гитлеровскими спецслужбами «дело» на маршала М. Тухачевского о якобы его участии в заговоре против И. Сталина, через президента Чехословакии Э. Бенеша, находившегося в хороших отношениях с советским вождем, были доведены до И. Сталина. Его реакция была незамедлительной и ужасающей для Красной армии. Ее комсостав подвергся массовым репрессиям.

Но это было позже, а тогда в 1932 г. Е. Коновалец, вдохновленный встречами с А. Гитлером и В. Николаи, развил бурную деятельность. В октябре 1933 г. ОУН был подготовлен теракт против советского консула во Львове. Организацию его исполнения возложили на С. Бандеру, но у него произошла осечка.

Боевик Лемек не знал в лицо консула, и жертвой выстрелов стал секретарь консульства А. Майлов.

Второй террористический акт, имевший далеко идущие политические последствия для судеб всей Европы, также не обошелся без участия ОУН. Здесь интересы Е. Коновальца и руководителей гитлеровских спецслужб совпали. Нормализация отношений советской России с Югославией и Францией не входила в их планы. Она угрожала глобальным замыслам нацистов о «расширении жизненного пространства» и хоронила мечту украинских националистов о создании «Соборной Украины». Добраться до Кремля и И. Сталина у них были руки коротки, и тогда они нацелились на министра иностранных дел Франции Л. Барту. Он оказался одним из немногих западных политиков, который видел в нацистской Германии угрозу миру в Европе и, чтобы предотвратить ее, ратовал за союз с СССР. Л. Барту не только поддержал предложения советской стороны о создании системы коллективной безопасности в Европе, но и развил их.

В начале мая 1934 г. он представил для рассмотрения всеми европейским странами, в том числе и Германией, свой план действий. Им предусматривалось подписание двух документов: Восточного пакта — договора о взаимной помощи между СССР, Польшей, Чехословакией, Германией, Югославией, Эстонией, Литвой и Латвией, а также отдельного договора между Францией и СССР.

Предложения Л. Барту, его активная позиция явно не вписывались в захватнические замыслы нацистов, и потому судьба министра иностранных дел Франции была решена. В Берлине была подготовлена операция по его устранению, получившая кодовое название «Меч тевтонов». Ее выполнение поручили помощнику военного атташе Германии в Париже Г. Шпейделю. (В 1960-х гг. являлся командующим войсками НАТО в центральной зоне Европы). К участию в акции были привлечены хорватские и украинские националисты.

9 октября 1934 г., в Марселе, во время встречи югославского короля Александра, прибывшего во Францию с официальным визитом для подписания Восточного пакта, он и Л. Барту были застрелены националистом В. Георгиевым. Так нацистами вместе с хорватскими и украинскими националистами был разрушен еще один барьер на пути к грядущей Второй мировой войне.

Ранее другой жертвой террористической акции, которой руководил непосредственно С. Бандера, стал министр внутренних дел Польши Б. Перацкий. Убийце Г. Мацейко удалось скрыться. Организаторы — С. Бандера и Б. Пидгайный — 14 июня 1934 г. были арестованы при переходе польско-чешской границы. 13 января 1936 г. суд приговорил С. Бандеру к смертной казни через повешение. От виселицы его спасла амнистия — казнь заменили на пожизненное заключение.

Не менее масштабный теракт замышлялся ОУН против министра иностранных дел СССР М. Литвинова во время его визита в США. Его цель состояла в том, чтобы не допустить установления дипломатических отношений между СССР и США. Проведение операции взял на себя сам Е. Коновалец. В октябре 1933 г. пятерка террористов во главе с Л. Мищугой была переброшена из Европы в США и затаилась в ожидании приезда М. Литвинова. Внедренный в ОУН советский разведчик И. Каминский своевременно добыл информацию о готовящемся покушении, и она была немедленно доложена И. Сталину.

Политическое руководство СССР оказалось перед сложным выбором: официально повлиять на деятельность ОУН, тем более ее нелегальных структур в США, оно не могло. Упреждающий удар по «группе Мищуги» в США мог только подлить масла в огонь противников сближения с СССР, которых в Вашингтоне было предостаточно. И здесь ключевую роль сыграла разведка. По надежному разведканалу в Амторге — совместной советско-американской торговой организации — до Ф. Рузвельта довели информацию о готовящемся теракте. Получив ее, он поступил решительно. 7 ноября 1933 г., когда лайнер «Беренгария» с М. Литвиновым на борту бросил якорь в Нью-Йоркской бухте, террористы из «группы Мищуги» в полном составе уже сидели в камерах тюрьмы.

После провала акции по устранению М. Литвинова, на Лубянке не без оснований полагали, что озлобленный Е. Коновалец и его подручные пойдут на осуществление еще более дерзких терриристических и диверсионных акций. Поэтому, чтобы упредить их, политическое руководство СССР приняло радикальное решение — обезглавить ОУН. Выполнение задачи возложили на П. Судоплатова.

В своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 19301950 гг.», он так вспоминал об этом:

«…В ноябре 1937 г., после празднования двадцатилетия Октябрьской революции, я был вызван вместе со Слуцким (руководитель ИНО. — Прим. авт.) к Ежову, тогдашнему наркому внутренних дел. Выслушав мое сообщение относительно предстоящих встреч с украинскими националистами, Ежов внезапно предложил, чтобы я сопровождал его в ЦК. Я был просто поражен, когда наша машина въехала в Кремль, допуск в который имел весьма ограниченный круг лиц. Мое удивление еще больше возросло после того, как Ежов объявил, что нас примет лично товарищ Сталин».

То была первая встреча Павла Анатольевича с Вождем, которая, естественно, произвела на него глубокое впечатление. В ходе нее И. Сталин подробно расспрашивал его о положении в украинском эмигрантском движении, интересовался оценками лидеров и существующими между ними противоречиями. П. Судоплатов, уже в течение почти двух лет выполнявший разведывательные задания в отношении ОУН и лично хорошо знавший ее главарей, четко доложил и в заключение сделал вывод, что главную угрозу, по его мнению, представляет Е. Коновалец, «поскольку он активно готовился к участию в войне против нас вместе с немцами».

И. Сталин, выслушав П. Судоплатова, после затянувшейся паузы спросил: «Ваши предложения?»

Вопрос как бы повис в воздухе.

«…Ежов хранил молчание. Я тоже. Потом, собравшись с духом, я сказал, что сейчас не готов ответить», — ответил Павел Анатольевич.

«Тогда через неделю представьте свои предложения», — заметил Сталин»[107].