Она молча замерла под одеялом, не желая вступать в конфронтацию с Джастином. Может, если он не дождется ответа, просто уйдет? Расставшись с ним и его матерью, она поднялась к себе и насладилась горячей ванной. Затем к ней заглянула Рэйчел Сен-Джаст. Они поговорили, и герцогиня спустилась к семейному ужину. А поскольку Элли по-прежнему утверждала, что у нее болит голова, милая леди прислала в спальню Стенхоупа с некоторыми блюдами на подносе.

Вскоре Элли услышала, как на подъездную дорожку выводят карету, и вся семья Сен-Джаст, видимо, отправилась на суаре к леди Литтлтон. С тех пор прошло уже несколько часов, и Элли не слышала, чтобы карета вернулась. Тогда она заключила, что Джастин, несмотря на неприятие светской жизни, тоже отправился на прием к леди Литтлтон с матерью и бабушкой.

— Элеонора?

Она упорно не открывала глаз, хотя сквозь веки чувствовала свет зажженной свечи. Джастин явно приблизился к ее постели.

— Черт побери, неужели в этом доме нет ни одной женщины, которая не избегала бы моего общества! — яростно пробормотал он.

В его голосе звучала мальчишеская обида, которая контрастировала с его обычными высокомерно-уверенными манерами. Элли невольно распахнула глаза, забыв о своих надеждах, что он уйдет, если она будет его игнорировать.

— Ага! — Джастин с торжеством уставился на нее. Он стоял у самой кровати, подняв над головой свечу.

Элли перевернулась на спину, подтянула одеяло до самой шеи и после этого осторожно взглянула на него. И быстро осознала, что он прислоняется к кроватному столбику, чтобы не упасть, вид у него совсем не презентабельный. За прошедшие часы куда-то исчезли сюртук и шейный платок, верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, жилет тоже. Ей хватило одного взгляда на его лицо, чтобы заметить, как блестят у него глаза, а на острых скулах появился заметный румянец.

— Джастин, вы что, пьяны?

Он моргнул и сделал вид, что задумался.

— Возможно, я и выпил после ужина бутылочку бренди или две.

Разве можно устоять и не насладиться зрелищем? Надменный герцог Ройстон надрался до такой степени, что едва удерживается на ногах!

— Тогда вам, наверное, лучше сесть, иначе вы можете упасть на пол. Не сюда! — возмущенно пискнула Элли, когда он тут же уселся на край кровати, и ей пришлось стремглав перебраться на другую сторону, чтобы избежать опасности быть раздавленной. — Джастин, вы не должны находиться в моей спальне, не говоря уж о том, чтобы сидеть на моей постели!

— А почему нет? — Слегка покачиваясь, он подался вперед и поставил подсвечник на ночной столик. — Ну и ну. — Он с видимым усилием выпрямился, посидел несколько секунд, потом, не разуваясь, закинул ноги на постель и улегся на спину рядом с Элли. — Мне кажется или потолок действительно кружится?

— Джастин! — Элли села и, нахмурив брови, нетерпеливо уставилась на него. Все ее злорадство как ветром сдуло. Он лежал с закрытыми глазами, густые ресницы веером спускались на вспыхнувшие румянцем скулы. — Джастин?

Тот, не открывая глаз, растянул губы в довольной улыбке.

— Я смотрю, вы научились звать меня по имени.

— Джастин! — с явным раздражением повторила она, схватила его за руку и встряхнула, впрочем, без особого результата. Он только удобнее устроился на подушках. — Вставайте и немедленно уходите!

— Почему это?

— Ваша мать и бабушка скоро вернутся.

— Они пробудут там еще несколько часов. — Он поднял руку, чтобы прикрыть зевок. — В библиотеке было чертовски одиноко, а с вами тепло и уютно.

Элли замерла. Неожиданное признание от джентльмена, который всегда ясно давал понять, что не нуждается ни в чьей компании.

— Почему ваша мать и вдовствующая герцогиня избегают вашего общества?

Он пожал плечами:

— А им нужна причина?

На взгляд Элли, безусловно, да. Рэйчел Сен-Джаст встретила сына после долгой разлуки очень эмоционально, а старая леди после его возвращения в Ройстон-Хаус готова простить что угодно.

— Почему вы не поехали с ними к леди Литтлтон?

Он приоткрыл один глаз и посмотрел на Элли:

— Может, я и жажду компании, но не до такой степени, чтобы согласиться на эту изощренную пытку!

Она горестно поморщилась при виде столь явной неприязни.

— Я просто подумала, что вы могли бы попытаться им этим угодить и вернуть благосклонность.

Он передернулся и закрыл единственный открытый глаз.

— Я не стремлюсь вернуть их расположение!

— Похоже, да. — Элли вздохнула. В его голосе снова звучало привычное высокомерие. — Но вы все равно не можете здесь оставаться.

— Почему, если ваша спальня намного удобнее моей?

Элли не могла себе такого представить. Когда она приехала сюда год назад, вдовствующая герцогиня показывала ей основную часть дома, и, насколько ей помнилось, герцогские апартаменты выглядели по меньшей мере шикарно. Там стояла огромная кровать с темно-синим парчовым балдахином и георгианская мебель, полы покрывали роскошные абиссинские ковры, синие с золотом. Ее же спальня составляла едва ли четверть от герцогской, а кровать едва вмешала их с Джастином.

И она не должна даже обращать на это внимание!

— Я в это не верю. И не думаю, что вам стоит здесь задерживаться… Джастин. — Она неуверенно посмотрела на него.

Герцог повернулся к ней лицом, она тут же остро ощутила, что на ней только ночная сорочка, а из-под одеяла, придавленного его весом, виднеются обнаженные плечи.

— Ты знаешь, у тебя самые красивые волосы, которые я когда-либо видел? — Джастин потянулся и прихватил пальцами длинную рыжую прядь. — Такие мягкие и шелковистые, кажутся живым пламенем. — Он пропустил локоны сквозь пальцы.

— По-моему, сейчас не время говорить о моих волосах.

— А когда еще, если обычно они уложены в прическу или скрыты под шляпкой?

— Не всегда. — На щеках ее вспыхнул яркий румянец.

Верно, не всегда, ведь он всего несколько часов назад обвивал ее полуобнаженное тело этими шелковистыми прядями. Джастин оперся на локоть, чтобы лучше рассмотреть гладкую белую кожу, просвечивающую под живым пламенем волос.

— В карете я не мог тебя как следует разглядеть. — Он провел рукой по ее голому плечу, которое теперь видел отчетливо. — Ты очень красива, Элеонора. Твоя кожа мягкая, как…

Элли напряженно застыла, но все равно не смогла скрыть сладкой дрожи, которую приносили ласковые прикосновения его пальцев.

— Если ты не забыл, я тоже избегаю твоей компании.

Он шаловливо улыбнулся:

— Я отлично помню все, что произошло между нами днем.

Она покраснела еще сильнее.