наставник обязательно меня найдет. Да и шисюн, при всех его недостатках, вряд ли бросит меня в таком месте. Надеюсь.

Великолепие окружающей обстановки все возрастало, и когда оно достигло своего апогея, мы остановились у двойных дверей. Осторожно открыв их, жаба заглянула внутрь и, поманив меня перепончатым пальцем, вдруг впихнула внутрь.

– Иди наливай вино господину, – прошипел он в дверную щель, не решаясь зайти внутрь. Видимо, господина тут боялись. Может, и мне стоит начинать?

Стараясь шагать беззвучно, я осторожно двинулась вперед. Края комнаты терялись в тени, а в центре было ярко освещенное пространство, где стояло несколько низких мягких кресел и столик. До меня долетели мужские голоса, но от страха я почти не различала, о чем идет речь. Наконец я подобралась достаточно близко, чтобы разглядеть беседующих. Один из них разлегся в похожем на трон кресле. То был мужчина со снежными волосами, в нескольких черных и золотых шелковых ханьфу, одетых одно на другое. Второй, в красном одеянии, с темными волосами и с прикрытым повязкой левым глазом, устроился напротив. Его кресло было не менее удобным на вид, хотя и чуть поскромнее. Я на миг замерла на месте: хоть я и не успела еще выучить классификацию темных созданий, тут ошибиться было сложно. Яоцзин[21], или яо. Высшая нечисть, которая ничем внешне не отличалась от людей, но была гораздо сильнее и с удовольствием потребляла как человеческую энергию, так кровь и плоть. Вот кто тут всем заправляет…

На меня никто не смотрел, и я уже было сделала крошечный шажок назад, чтобы ретироваться и пойти лучше поискать наставника, как сзади послышался сдавленный хрип: наверное, давешняя жаба, вернее, жаб, не сбежал, а все еще подглядывал в щелку, чтобы удостовериться, что я справлюсь с заданием. Поэтому, качнувшись на месте, я все же двинулась вперед и, без сомнения определив на роль «господина» того яо, что сидел в троноподобном кресле, подошла слева и опустилась на пол перед низким столиком, как примерная служанка. Если я буду вести себя незаметно, никто на меня даже не взглянет. Налью вино и пойду…

С этими мыслями я взяла стоящий на столе кувшин и аккуратно наполнила стоящие на столе стаканы. Один, теперь второй… О чем это они говорят?

– …не стоит их недооценивать, – говорил яо в красном. Он был довольно красив, на человеческий взгляд, и даже повязка на глазу его не портила. Я бы даже предположила, что он разбил немало женских сердец, а может, и мужских, кто знает?

– …Иначе однажды можно сильно удивиться. Например, вот эта милая служанка уже избавилась от чар, и мне интересно, как это у нее получилось? – Тут взгляд его единственного темного, как колодец, глаза упал на меня, и я замерла, глядя на него как кролик на удава.

Он видел, что я смотрю на него… Наверное, зачарованные не должны ни на что обращать внимания, хоть их режь. Что делать, что мне делать?

Разоблачивший меня яо, вдруг закрыв ладонью правый глаз, отогнул закрывающий второй глаз черный кусок ткани, и я увидела клубящуюся на месте глаза жуткую, холодную тьму. Перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело.

– Да она заклинательница! – воскликнул он. Его слова донеслись до меня, как сквозь вату.

– Интересно. Заклинательница, значит? – переспросил блондин рядом со мной и развернулся, чтобы получше на меня взглянуть. Все это я видела боковым зрением, потому что все не могла оторваться от жуткой и затягивающей темноты за повязкой второго яо.

– Заклинательница, зачем ты здесь? – спросил брюнет, и я вдруг почувствовала жуткую потребность ответить. Это что, чары?

– За… за… – как сомнамбула, повторила я. За пленниками. Только бы не сболтнуть лишнего! Что мне сказать? Какие есть слова на «за»? – За… Замуж хочу.

– Замуж? – брюнет изогнул губы в кривой улыбке. – И за кого же?

– За… за… – да что меня заело с этим «за»! – За вас, – с трудом выговорила я, и тут он наконец-то вернул повязку на место. Фу… И как это я продержалась и не рассказала всю правду…

– К сожалению, я обручен, – развел руками яо-брюнет в притворном огорчении, и я разглядела на его безымянном пальце закрученную в несколько раз красную нитку. – А вот господин Мо Хэй регулярно пополняет гарем. Что скажешь, друг, примешь новую наложницу?

Я уже успела слегка отдышаться после допроса и даже изобразила заинтересованный вид. Гарем так гарем, лишь бы убраться из этой комнаты!

– Ладно, дам тебе шанс проявить себя, котеночек, – блондин довольно улыбнулся, и я перевела взгляд на него, старательно улыбаясь. Он, как и все яо, был создан, чтобы заманивать и поглощать пачками доверчивых дурочек, и поэтому мог похвалиться глубокими темно-фиолетовыми глазами и фарфоровой кожей, на контрасте с которой белоснежные волосы смотрелись еще экзотичнее. – Только в моем гареме такие гарпии, что тебе, пожалуй, долго не протянуть. Но я в тебя верю, постарайся.

Я усердно закивала, и Мо Хэй, щелкнув пальцем, произнес прямо в пространство:

– Ведите ее в мои покои!

Тут же дверь распахнулась, и все время дежуривший за ней лягух, приблизившись чуть ли не на полусогнутых, постоянно кланяясь, сделал приглашающий жест, одновременно шипя: «Пойдем, вставай и пойдем уже, быстрокомусказал». Сообразив, что это мне, я поднялась и на трясущихся ногах двинулась к входу, стараясь двигаться плавно и красиво для поддержания образа соблазнительницы. Получалось плохо – от нервного напряжения моя походка больше походила на конвульсии, и я постаралась поскорее ретироваться, пока «господа» не передумали отпускать меня в гарем, вместо того чтобы сожрать прямо сейчас.

Минуту спустя дверь закрылась за моей спиной, и я облегченно выдохнула. Так, как же мне все-таки отделаться от провожатого и найти наставника и шисюна?

Глава 34

Лягух, который, конечно же, подслушал все, что происходило в зале, теперь знал, что я заклинательница. Поэтому он предусмотрительно пропустил меня вперед, чтобы я не приложила его заклинанием, и шел сзади, командуя, куда повернуть. В его поведении ничуть не прибавилось ни уважения, ни трепета перед возможной будущей женой хозяина: вероятно, он не сомневался, что гаремные «гарпии» скушают меня без соли. В буквальном или в фигуральном смысле. Однако я не собиралась доставлять им такого удовольствия. Дождусь, пока мы с лягухом окажемся в каком-нибудь глухом коридоре, и поймаю его в барьер. Посидит, подумает о жизни.

Однако судьба, вероятно, не желала предоставить ему шанс поразмыслить, потому что вокруг все время кто-то шел, бежал, несся или степенно брел. Сколько же у этого яо слуг! Таким