«Если сегодня ночью дело сорвется, мы попросту отступим и вернемся к своим, – решил я. – Может быть, по дороге немного пощиплем трабонцев, чтобы наш рейд не выглядел совсем уж опасной прогулкой по тылу врага. Или здесь же, в порту, взорвем один из тех трабонских фрегатов, что находятся на ремонте в Тресите».

Я стоял, вглядываясь в ночную мглу, и нервы были напряжены до предела. Почти отвесная стена скалы была едва видна. Где-то по ней карабкались два дивера, лучшие из наших скалолазов. Скалолазание тоже являлось частью подготовки бойцов из Доренса, но слишком уж тяжелый и опасный путь сейчас им предстоял. Малейшая оплошность, короткий вскрик, звук упавшего на камни тела – и все, можно отходить в небольшую рощицу, росшую неподалеку. Там нас ждали лошади с обмотанными лоскутами овечьей шкуры копытами и с торбами на мордах, чтобы не храпели. Будто у конокрадов.

Стояла тишина, и только громко стрекотали цикады да раздавались трели ночных птиц. Справа от меня открывался фантастический вид на абсолютно спокойное море, в котором отражалось яркое звездное небо. В любом другом случае я бы обязательно полюбовался этим прекрасным зрелищем, но сейчас было абсолютно не до этого.

Как не помешал бы сейчас свежий ветерок, который помог бы скрадывать все шорохи, издаваемые поднимающимися по скале людьми. А еще лучше шторм, дождь, порывистый ветер… Да что угодно, кроме этой тишины, которую так и хотелось назвать гнетущей. Откуда-то сверху, над головой, раздалось легкое металлическое звяканье, и сердце забилось так часто, что стук его отдавался в ушах.

Наконец сверху с легким шуршанием упали две веревки. Так, первый этап благополучно закончен. Теперь наверх должны отправиться еще пятеро, лучшие из тех, что вышли из стен Доренса. Все. Остальные будут дожидаться внизу. Отправлять больше – смысла нет. Как и нет смысла карабкаться мне самому – лишняя обуза, без которой можно обойтись.

Темные тени на фоне скалы исчезли из виду почти мгновенно. И снова томительные минуты ожидания, кажущиеся часами. Где-то там, в одной из комнат замка, спокойно спит король Готом. Он вообще рано ложится, зато и поднимается чуть свет, привычка у него такая. Еще он терпеть не может решеток на окнах, уж не знаю, откуда это у него. Вообще есть у него и некоторые другие странности. А куда же без них, у всех великих людей они были. Есть и у меня, но не потому, что я велик, просто кое-что из привычек осталось еще из прежнего мира, и не все они вписываются в местные обычаи и уклады. Хорошо одно лишь то, что они вполне безобидны.

Сверху раздалось уханье козодоя: «Уик, уик, уик». Условный сигнал.

«Хорошо хоть не ук-ук», – не удержался я от улыбки, наблюдая за тем, как на веревке спускается дергающееся тело туго спеленатого трабонского короля. Не самый подходящий момент, но почему-то вспомнился анекдот о человеке, который на свой вопрос кукушке: «Сколько мне жить осталось?» – в ответ услышал: «Ук-ук». Мол, ты и так уже на этом свете два лишних года задержался.

Ну, слава тебе господи, у нас получилось. Теперь нужно принять Готома и бесследно исчезнуть в относительной тьме ночи.

Короля на руках уже унесли к лошадям, а по веревкам скользнули двое первых диверов, когда наверху, на крепостной стене, раздался встревоженный громкий голос. Даже отсюда, снизу было слышно, как невидимый человек внезапно забулькал горлом на середине следующей фразы, после чего в воздухе мелькнула серая тень и раздался звук падения человеческого тела о камни.

Дальше началось совсем уж нехорошее. Крики людей, отблески множества факелов… Послышались хлопки револьверных выстрелов, звон стали, чьи-то предсмертные вскрики. Я стоял, сжимая в руках карабин, тщетно дожидаясь, что вот сейчас по веревкам скользнут тени возвращающихся людей, напрасно пытаясь разглядеть что-нибудь наверху. Потом меня с обеих сторон подхватили могучие руки Шлона и Проухва и потащили в ту сторону, куда недавно унесли Готома.

Следующие несколько дней прошли в бешеной скачке с редкими привалами, когда я неоднократно жалел о том, что не родился жирафом. Ведь только они могут полностью выспаться за час, да еще и стоя.

Первой ожидаемо пала лошадь под Шлоном. Это послужило предупреждением остальным: лошади не вынесут такого издевательства. Темп пришлось несколько снизить. Наконец Нектор, который ехал первым, притормозил, дожидаясь остальных:

– Все, отсюда начинается провинция Тосвер. До реки Сверен – три дня пути.

К берегу Сверена мы подъезжали в предрассветной полумгле. Где-то здесь нас должны были ждать егеря фер Энстуа, а на противоположном берегу реки – и кавалеристы фер Дисса. Этот шаг был сделан на случай погони, которою мы могли приволочь за собой. Так, вот и остров посередине реки, с клочками тумана, прицепившимися за вершины росших на нем деревьев.

Амин несколько раз ударил кремнем по кресалу. Искр немного, но на реке они видны издалека. Ответные проблески с острова, и нам навстречу отправились несколько лодок.

«Не время пока расслабляться, – подумал я, оглядываясь по сторонам. – Мало ли кто нас здесь встречает». Да и полной уверенности, что это именно тот остров, что нам и нужен, не было. Все держали оружие наготове, прикрывшись от приближающихся лодок за лошадьми.

Наконец с первой достигнувшей земли и уткнувшейся носом в берег лодки спрыгнули два человека. Ими были барон фер Энстуа и граф фер Дисса.

«Ну-ну, – подумал я, увидев в их руках по паре револьверов. – Вы-то какого черта первыми на рожон прете, послать больше некого?»

Антонио Фер Дисса, разглядывая наши изможденные напряжением последних дней лица, наконец обратил внимание и на спеленатого трабонского короля.

– Кто это?

Да и откуда ему было знать о цели нашей миссии, даже он такой чести не удостоился.

– Его величество король Готом, – как можно небрежнее заявил я.

Возможно, граф принял бы мои слова за шутку, но трабонский король при моих словах попытался принять подобающий важный вид, удачно обратив в профиль свой характерный нос.

Да уж, господин фер Дисса, только лишь из-за одного вашего взгляда стоило пускаться в такую авантюру! Мне пришлось покровительственно похлопать Антонио по плечу.

– Это вам не фишки по доске пальцем двигать, господин граф, – заявил я, глядя на ошеломленное лицо Антонио.

Я имел в виду игру тримсбок, которую Фред фер Груенуа привез в Империю из своих дальних странствий и, что удивительно, которая быстро здесь прижилась, обретя популярность среди всех слоев общества. Соль сей фразы была в том, что мне ни разу не удалось выиграть в нее у графа, а он, негодяй и подлец, ни разу не догадался мне поддаться…

Бледность лица барона Эриха Горднера хорошо была заметна даже в полумраке гостиной императорского дворца. Он шел мне навстречу, всем телом опираясь на трость и сильно припадая на правую ногу. Боюсь, что хромота останется у него на всю оставшуюся жизнь, ведь с того момента, когда он сломал ногу, прошло уже почти три месяца. Возможно, кости срослись неправильно, возможно, что-то еще. Ничего, с этим жить можно. Отдохнешь, поправишься, затем поедешь в Доренс. Там, насколько я помню, такие симпатичные девушки подобраны в обслуге… Ты не то что хромать перестанешь, орлом взлетишь. Хорошо хоть Янианна в Доренсе не бывала. Хотела однажды его посетить, но я отговорил ее, сказав что-то вроде того – обычай там такой сложился, женщинам нет места. Иначе трудно было бы ей объяснить свой горячий интерес к Доренсу. Попробуй докажи ей тогда, что даже в мыслях никого больше не держишь.