– И когда ты ему позвонишь? – спросил он осторожно.

– Часов в восемь, домой.

– Поздно слишком.

– Он всегда так приходит!

– Банки закроются!

– Еще завтра день есть. Перевести деньги – это дело пяти минут.

Филипп явно не знал, какое решение принять. Предоставив его сомнениям, Аля подошла к окну и выглянула. День едва начал клониться к вечеру. Крыши утопали в зелени, где-то вдалеке неслышно журчали машины по узкой ленте дороги – пейзаж мирный и ясный. Только почему она была здесь, в этом незнакомом ей дачном поселке, названия которого она даже не знала? Это было так странно, так не похоже на реальность, словно она потеряла себя в темноте кинозала, где в ослепительном сиянии и правдоподобии экрана разворачивалась и вовлекала в себя иная, выдуманная жизнь… Но в кинотеатре можно было небольшим усилием сознания разъединить себя с экраном, обнаружить себя в уютном кресле темного зала, нащупать и разглядеть свои руки и колени, своих соседей по ряду и успокоиться: вот он ты, на месте. А здесь, в этом брызжущем июньском свете, в этом реальном жарком дыхании ветра, влетавшего мимоходом в окно, в этой незнакомой комнате, среди персонажей-призраков, которых она вычеркнула из своей жизни четыре года тому назад, разворачивалась история невыдуманная, хоть и неправдоподобная, как кино; и, как ни странно, в самом деле с ее участием, словно она переступила порог экрана, и не может найти дорогу обратно, и забыла магическое заклинание…

Окно было действительно высоко. «Может, связать простыни и спуститься, как это в кино делают? – подумала Аля. – Бред. Я же не каскадер киношный. Ничего они мне не сделают. Не буду звонить, и все».

– Хорошо, – сказал Филипп. – Я Марго скажу. Пусть она решает.

– Как хочешь.

– Возле умывальника есть аптечка. Может, там что-нибудь найдется от головной боли?

– Пойду посмотрю.

Голова у нее уже не болела нисколько, но все годилось, чтобы как-то занять время, чтобы минное поле не взорвалось. Поторчав некоторое время у аптечного шкафчика, она вернулась в комнату.

– Нашла?

– Нашла.

– Кофе хочешь?

– Хочу.

«Что я буду делать в восемь часов? – думала Аля. – Что будет делать Филипп, когда я откажусь позвонить? Будет бить меня? Когда, интересно, Марго приедет? Она ему не позволит меня бить… Хотя… Кто знает…

Нет, не позволит. Все-таки Марго не такая. Она стервозина, конечно, и авантюристка; она завистлива. Но она все же не дрянь. Она не допустит, чтобы били ее подругу, хоть и бывшую!

Может, все-таки согласиться, позвонить? Ну да, а если Алекс и впрямь переведет эти деньги? И потом они заставят ее идти покупать бриллианты?»

Аля попыталась представить себе, как она войдет, тесно окруженная «друзьями», в магазин Картье. Рядом с ней наверняка окажутся Антон и Филипп – два крепких, мускулистых «телохранителя». Ну, допустим, она закричит. Раньше, чем продавцы поймут, отчего это она зовет на помощь, ее «бодигарды» уже выволокут ее из магазина, запихнут в машину, и она снова окажется на этой даче. Ее будут бить…

И Марго позволит, вдруг отчетливо поняла Аля.

Так что самое разумное, что она может сделать, – это согласиться и действительно купить им бриллианты.

Ну да! Выторговать у Алекса полмиллиона долларов и потом сообщить ему: я тебя решила бросить, дорогой? А деньги – это не для меня, это для моих бывших дружков? Если хочешь, вот тебе приметы, обратись в милицию, пусть поищут? А их уже и след простыл – наверняка Марго продумала, куда и как отходить. Да и как доказать? Сама деньги попросила, сама бриллианты купила – и на друзей свалила. Они отопрутся: ничего не знаем. Купила – Аля и куда-то их дела – тоже Аля… У нее и спрашивайте.

Нет. Это исключено. Ухожу я от Алекса или остаюсь с ним – в любом случае я не могу согласиться участвовать в этом плане.

А я ухожу? Или остаюсь? Ухожу, наверное. Слишком поздно что-то менять. Слишком далеко мы зашли во взятых на себя ролях. Теперь Алекса не изменишь; меня, впрочем, тоже…

…Звонить нельзя, это ясно. И что же я буду делать?

А ничего. Потяну до восьми часов, а в восемь скажу: нет, голубчики, я передумала. Не буду звонить, и все. Не убьют же они меня! Аля передернулась от этой мысли и пролила кофе.

– Ты чего? – спросил ее Филипп.

– Ничего. Кофе пролила.

Она взяла губку и стала вытирать стол. «Интересно, что же Алекс делает? Должно быть, ищет меня. Ведь он даже представить себе не может, куда я могла подеваться…»

Аля посмотрела на часы: было начало седьмого. До восьми у нее еще есть почти два спокойных часа, надо только поосторожней с Филиппом – не спровоцировать его.

Зазвенел телефон. Аля слышала, как Филипп изложил Марго все ее соображения. «Да-да, она обещала позвонить в восемь. Ну, знаешь, ты ведь сама сказала, что у нас еще есть время. Ее муж не ищет… Смотри сама, но я так думаю, что да… Завтра и магазины и банки – все открыто. Да, не беспокойся!»

Аля убрала кофейные чашки и вернулась в комнату.

– Ну как? – спросила она. – Что Марго сказала?

– Она нашла такое решение разумным. Даже хорошо, твой муженек поволнуется подольше – посговорчивее будет.

– С чего ты взял, что он вообще волнуется?

– Ну как, жена его решила бросить – не каждый день случается! – Глаза Филиппа снова заблестели ревниво и плотоядно.

– Ему все равно, – с показным равнодушием сказала Аля, надеясь погасить этот блеск. – Я тебе уже говорила, я для него вроде кошки.

– Я тебе не верю.

– Как хочешь. – Аля пожала плечами. – Марго когда приедет? – решила она сменить тему.

Но неудачно. Краска прилила к лицу Филиппа:

– Тебе что, без нее плохо?

– Да нет, – поспешила его заверить Аля.

– Тебе не нравится быть со мной наедине?! – Минное поле начало взрываться. – Тебе со мной плохо, да?!

– Да нет же, Фил, с чего ты взял? – с фальшивой беспечностью защебетала Аля, высматривая глазами, где ключ от ее люка.

– Что ты ищешь? – угроза, в голосе была угроза.

– Пульт… Для телевизора…

Ключа нигде не видно было, должно быть, Филипп положил его в карман.

– Ведь тут телевизор есть, – продолжала щебетать Аля, – можно посмотреть! Ты не знаешь, как он включается?

– Не знаю. – Филипп двинулся на нее.

– Что ты хочешь, Филипп, что ты в самом деле, успокойся, ну, остановись… – растерянно бормотала Аля, отступая…

Выйдя на улицу, Кис снова позвонил. Ваня отчитался: как Алексей и предполагал, не нашлось ни такси, ни благотворительных организаций, которые могли быть хоть как-то причастны к исчезновению Алины. Визит в книжный клуб также не принес ничего интересного. Что же касается соседей, то двое из них слышали мотор машины и один неопределимый женский голос, но никто не полюбопытствовал выглянуть за забор. Какая женщина, какая машина – никто не знает.