– Оставь меня, ведьма!.. Не твой я суженый!

– Как не суженый? – Девица глаз не открывает. – Ты колечко моё надел. Значит, теперь мой ты навеки!

– А я завтра в церковь пойду, – нашёлся казак, – покаюсь батюшке. Отмолю грех и скину это бесовское кольцо.

Не успел глазом моргнуть казак, а лицо белое уже вот оно – рядом, только тоненькое стекло отделяет его от ведьмы. И глаза её страшно открыты, а в них вместо зрачков – кровь алая.

– Не пойдёшь в церковь! – шипит лицо, а бледные губы даже не шевелятся. – Не покажешь кольца! Не то плохо тебе будет. Очень плохо!

Чуть не задохнулся со страху казак, а потом видит, а это и не лицо вовсе, а белёсый туман у окна стелется.

– Фу ты чёрт! – выдохнул Илья с облегчением. – Привидится же всякое спьяну.

Посмотрел казак в другое окно, что выходит на хуторскую улицу, а там тумана никакого нет. Снова посмотрел в окно, что глядит во двор, видит: облако белого тумана через огороды тянется в сторону погоста.

«Речка там. Сырость. Вот и висит туман», – успокоил себя казак, хлебнул самогонки и завалился спать.

С раннего утра надел казак всё чистое, оседлал верного Бандита и направился в станицу, чтобы помолиться в храме.

Подал нищим, пожертвовал церкви, отстоял службу. После подождал батюшку у выхода из храма и рассказал ему без утайки про кольцо всё как было.

Отец Михаил слушал, не перебивал. Потом посмотрел сурово и позвал казака обратно в храм. Там он сотворил молитву во спасение души раба божьего Ильи. После велел казаку опустить палец с кольцом в чашу со святой водой.

Сунул Илья палец, и… зашипело кольцо. Как раскалённое, обожгло руку. Выдернул Илья палец из чаши, а кольцо осталось на дне лежать.

– Возьми его, – сказал отец Михаил, – отнеси на то место, где повстречал нечистую силу, закопай и прочти молитву три раза. Придёшь домой, окропи хату святой водой. И тоже прочти три раза молитву. Если ведьма придёт, брызни на неё этой водой и молитву читай. Попостись сегодня. Завтра снова в церковь приходи.

С опаской достал из чаши кольцо казак. Но руку больше не жгло. Глядит, а кольцо-то совсем не золотое, выковано из какого-то чёрного металла и очень старое, будто в земле долго пролежало. Удивился Илья, завязал его в тряпочку, поблагодарил отца Михаила, взял святой воды в стеклянной бутылке и отправился к старому мосту.

Хоть и день стоял солнечный, тёплый, вид погоста с могилами заставил казака поёжиться, словно от холода. Спе́шился Илья, привязал коня к перилам моста, нащупал в кармане тряпицу с кольцом, бутылку со святой водой взял и пошёл место искать. Приметил, где встретился ночью с ведьмой, посмотрел по сторонам – не видит никто – опустился на колени у края дороги, выкопал ямку, развернул тряпицу и кинул в ямку кольцо. А тряпицу отшвырнул в лебеду, что густо росла за обочиной. Засыпал кольцо землёй, притопнул сапогом, откупорил бутылку со святой водой и стал молитву читать.

На первых словах молитвы ветер откуда ни возьмись поднялся сильный. Сорвал фуражку с головы казака. Кинулся Илья фуражку догонять и аж у ограды погоста настиг. Зацепилась она за куст сухой, колючий на еле заметном могильном холмике. Зацепилась и висит. А на холмике том ни креста, ни обозначения с именем покойного. И ветер стих.

«Кто ж тут лежит?» – подумал казак и вспомнил, что за кладбищенской оградой хоронят самоубийц да ведьм. Может быть, именно про эту могилу рассказывала ему в детстве бабка Агафья? А говорила она про то, как у ограды хуторского кладбища похоронил её старший брат Илья красавицу Марью, что слыла ведьмой. Славилась красотой Марья с юности, так славилась, что аж со станицы приезжали сватать её зажиточные казаки. Но полюбила Марья простого казака Илью – брата бабки Агафьи. Так полюбила, что умереть за него была готова. А Илья любил другую – подругу Марьи – Ольгу. И вот когда узнала Марья о готовящейся помолвке Ольги с Ильёй, продала душу свою Сатане, наслала на подругу сонную болезнь, заперла её в чулане, а сама обернулась Ольгой и на венчание с Ильёй в церковь пошла.

А в брачную ночь коснулся её лица православный нательный крестик Ильи, и чары ушли. Могла Марья тогда убить Илью, да, видно, любила его сильно и повинилась. А он не простил. Связал ведьму и на круг казачий с ней вышел. Порешили казаки, что до́лжно Марью умертвить. И сделать это обязан Илья.

Перед смертью говорила Марья Илье такие слова: «Ты теперь мой суженый. Ты колечко моё надел. Значит, теперь мой ты навеки!»

Убил Марью Илья – зарубил шашкой и закопал за кладбищем. В тот же день умерла, не приходя в сознание, Ольга. А Илья скончался через год ровно в день и час смерти Марьи. Говорят, это она забрала его к себе.

С тех пор ходит в народе байка, будто каждый год в окрестных хуторах в день смерти Марьи уходит из жизни какой-нибудь молодой казак. А в ночь перед кончиной сама Марья наведывается к нему.

Вспомнил Илья сказку бабки Агафьи, кинул взгляд на заросший могильный холмик, и так его затрясло со страху, что вмиг верхом на Бандите оказался. А уже в хате понял, что не исполнил он наказ отца Михаила – не прочёл три раза молитву над кольцом. И фуражку свою оставил. Но идти обратно к кладбищу у казака ни желания, ни сил не было.

«Я вернул кольцо! Чего ей от меня ещё надо!» – пытался успокоить себя Илья. Но сам понимал, что это только отговорка, что придёт к нему ночью Марья. И ещё казак вспомнил, что на дороге у кладбища оставил он и бутылку со святой водой, что дал ему для дела отец Михаил. Посмотрел казак в окно, а на улице уж вечереет. В церковь до станицы ехать поздно. Да и стыдно будет повиниться перед отцом Михаилом в трусости.

И решил тогда Илья схитрить. Вышел он на улицу широкую и зазвал к себе в хату таких же, как и сам, казачков – молодых да лихих до самогонки.

Начался кутёж. Илья на стол поставил все свои запасы – ничего не пожалел. Пьёт и товарищей угощает, песни горланит вместе со всеми, а сам одним глазом на часы на стене поглядывает. Вот стрелки подошли к двенадцати. Подбежал Илья к окну, потом к другому – тумана на улице не видно. Только он перевёл дух, видит, открывается дверь, а на пороге стоит Марья в цветастом платье, а в руках у неё фуражка, им забытая. И лицо у неё вроде как живое, и глаза не отсвечивают красным огнём. Смотрит Илья и слова не может вымолвить. И товарищи его вмиг смолкли, глядят на красоту неземную.

– Ты фуражку забыл, – произносит Марья красивым голосом, проходит в хату и садится на лавку возле Ильи. Пристально так глядит в глаза казака. Потом обращается к его товарищам:

– Что ж вы тут одни гуляете, – с лукавой улыбкой говорит Марья. – А девчата за хутором на берегу песни поют, вас поджидают.

– Пойдём мы, – неуверенно бормочут товарищи. – Засиделись. – И начинают выходить из хаты, но от дверей как один выворачивают головы в сторону гостьи.

Илья хочет остановить их, но даже пальцем пошевелить не может под пристальным взглядом Марьи.