– Нет. – Губы Ивара тронула мягкая, чуть грустная улыбка. – Я, кажется, сомневаюсь в своем праве на это счастье…

Сказок не понадобилось – лорд Мак-Лайон уснул практически мгновенно, едва голова коснулась подушки. Нэрис, примостившаяся рядом, только вздохнула жалостливо: устал, бедненький. «И меня еще нечистый толкнул под руку спорить, – укорила себя она. – Можно подумать, так уж нужно Эйнару мое заступничество! Ведь и правда, не мальчик. И если так-то посмотреть, в словах Ивара тоже резон имеется». Она перевернулась на живот и, уткнув локти в мех покрывала, снова взглянула на мужа. Он спал беспокойно, нервно – точно даже во сне гнался за кем-то или за чем-то. Гончая. Только обычно их держат сворой, а он один. Совсем. И даже в этом одиночестве себе не принадлежит. Нэрис вспомнила его недавнюю вспышку гнева – такую неожиданную, пугающую – и поежилась. Это для нее было внове. Первый советник Кеннета Мак-Альпина славился своей невозмутимостью. Он даже голос-то редко повышал, а тут вдруг, ни с того ни с сего… Что же такое Эйнар ему брякнул? Женитьба по расчету? Мелковато. Излишняя верность короне? Так этим вообще-то гордиться положено.

Или Эйнар тут совсем ни при чем?

Устав ломать голову, Нэрис протянула руку и отодвинула с глаз спящего супруга прядь волос. Меж пальцев заструилась тонкая серебристая паутина. Седина? Как она раньше ее не замечала? Да и морщинки вон вокруг глаз, на лбу… Ей еще нет и тридцати, а ему уже сорок. Сорок лет! Полжизни прожито, а то и больше – у гончих век короткий. И каждая новая охота может стать последней. При мысли об этом Нэрис взяла такая жуть, что даже сердце на мгновение замерло в груди. Замерло – и пошло снова, быстрыми, неровными толчками, словно силясь высвободиться из холодных пальчиков страха. Любимая присказка Нэрис о том, что ее того и гляди могут «оставить вдовой», вдруг встала перед ней во всей своей устрашающей неизбежности. И пусть это были только слова, но ведь они могут стать явью – в любой момент. Через год, через час, через минуту…

Бух! Бух!

Леди Мак-Лайон, испуганно пискнув, подпрыгнула на кровати. И только спустя долгое мгновение осознала, что это всего лишь навсего стучали в дверь.

– Тьфу ты, – еле слышно выдохнула она, вытирая о платье вспотевшие ладони. – Вот прав же Ивар – я как воображу себе чего-нибудь!..

Лорд потревоженно заворочался, сминая подушку.

– Тсс, – поспешно откликнулась Нэрис. – Спи, спи, милый… Это все сон…

Ивар улыбнулся и, не просыпаясь, перевернулся на другой бок. В дверь снова нетерпеливо бухнули кулаком. «Да чтоб вам всем! – сердито подумала Нэрис, перелезая через мужа и спрыгивая с постели. – Не дадут отдохнуть человеку!» Она сунула ноги в сапожки и заторопилась к двери.

– Кто там еще? – прошипела она, прижавшись щекой к шершавым доскам.

– Эх!

– А, Творимир? Погодите секундочку, я сейчас…

Нэрис повернулась к кровати и, уже открыв было рот, замерла. Нахмурилась. А потом, быстро сгребя в охапку валяющийся на полу плащ мужа, подняла засов на двери. В лицо дохнуло холодом, под сапожками скрипнул снег.

– Эх? – удивился Творимир, когда вместо ожидаемого командира узрел перед собой его супругу. Та передернула плечами:

– Что? Ивар спит. Хоть вы его пожалейте, и без того который день глаз не смыкает!..

Воевода беспомощно развел руками. И, оглянувшись на дом конунга, буркнул:

– Эх.

– Эйнар вернулся? – вскинула голову леди. – Это хорошо. Пойдемте скорее… Ну, что вы мнетесь? Я знаю, о чем Ивар хотел с ним поговорить. И, учитывая их вчерашнюю ссору, справлюсь быстрее! А вы прикроете.

Творимир недовольно ухнул – да уж, «прикрывать» он в последнее время стал мастер. Но понравится ли эта затея Ивару? И знает ли он о ней вообще, ведь собирался говорить с Эйнаром с глазу на глаз?.. Русич, колеблясь, взглянул на леди Мак-Лайон и крякнул – в ее глазах не было ни капли обычного любопытства. Даже тревоги и той не было: одна лишь деловитая сосредоточенность. Воевода поймал себя на мысли, что сейчас жена лорда Мак-Лайона больше напоминает его сестру.

– Теряем время, – тоже совсем как Ивар напомнила леди. – Сейчас начнется суета вокруг Ренгвальда Фолькунга, конунг встречать выйдет – и все!.. Что я, среди ночи меж дружины ярла тереться буду? Они меня потом на весь свет ославят!

Творимир покачал головой.

– Не ославят?..

– Эх…

Он ткнул пальцем на тихое подворье. Отведенный гостям дом стоял наискосок от дома конунга, и не заметить целой дружины отсюда было попросту невозможно. Но вместо нее Нэрис увидела только десяток взмыленных лошадей, столько же бойцов, Эйнара и белую макушку Вячко. Его трудно было с кем-то перепутать. Значит, это русы? Ивар говорил, что сэконунг взял их с собой в Ярен…

– А где Фолькунг? – удивилась она. – Уже внутри? Но не мог же он приехать без дружины?

Воевода снова резко качнул головой. И тут до леди дошло.

– Эйнар вернулся один?

Утвердительный кивок.

– Но он… был в Ярене?

Еще кивок. Брови Нэрис сошлись на переносице.

– Ничего не понимаю!.. И не пойму, коли мы тут топтаться будем. Пойдемте! Там разберемся.

Но они опоздали. Эйнар, не успев осадить коня у крыльца отчего дома, исчез внутри, а когда леди Мак-Лайон попыталась было сунуться следом, надеясь на внушительный заслон в лице Творимира, их обоих оттуда завернули.

– Не велено, – коротко озвучил приказ Длиннобородого замерший в дверях боец. – Совет у конунга.

– Да нам бы только Эйнара, – просительно заглядывая в глаза норманну, сказала Нэрис. – На минуточку!

– Не велено.

Леди обернулась на Творимира, ища поддержки, но русич только головой покачал: мол, без пользы, приказ есть приказ. Она чертыхнулась про себя. И, помявшись, снова взглянула на сурового стража:

– К чему такая секретность? Случилось что-нибудь?

– Не знаю. А только впускать…

– Не велено, я поняла, – раздосадованно буркнула Нэрис. И, сделав знак Творимиру, спустилась с крыльца. – Черт знает что такое! Эйнар прямо из рук ушел, и собрание это полуночное! А все ж почему Ренгвальд Фолькунг не приехал? Конунг ведь на свадьбу всех своих ярлов… О! Ярл?

Воевода повернул голову: на подворье въехал маленький отряд во главе с Гуннаром. Верный сподвижник Олафа вид имел растрепанный, взгляд – дикий. Не иначе как с постели подняли. Русич напрягся, чуя беду.

– Эх!..

– Согласна, – медленно кивнула леди, отступая в тень высокой поленницы. Потом проводила взглядом скрывающегося в дверях сонного ярла и посетовала: – Надо было Ивара будить, а не соваться со своей инициативой… Теперь уж поздно. Ну почему у северян в домах окошек нету?!

– Эх, – неодобрительно проскрипел русич. Нэрис сердито фыркнула: