Криста стояла по пояс в воде и намыливала прядь за прядью волосы цвета светлого золота. Голова была запрокинута, а лебединая шея выгнута. Тело, выступавшее из воды, казалось телом статуи, изваянной великим скульптором из белоснежного мрамора, оно поражало изысканностью форм и гладкостью шелковистой кожи. Коралловые соски, венчавшие собою полушария грудей, были сочными и упругими, как спелые ягоды, они притягивали взор и словно молили о ласке. Ахмед, не сводя с них глаз, стал поспешно срывать с себя одежду. Поскольку женщины выбрали это место для купания, Ахмед строго приказал своим людям не приближаться к водоему, поэтому он был уверен, что никто их не потревожит.

Криста была так поглощена своими печальными думами, что не увидела, как Ахмед бесшумно скользнул в воду и медленно поплыл к ней. Она только-только отжала волосы и собиралась выходить на берег, когда вдруг почувствовала чье-то прикосновение к своим ногам под водой. Она закричала, хотела позвать на помощь, но неведомая сила утянула ее под воду, а когда Криста, задыхаясь и отплевываясь, вынырнула, рядом с ней оказался смеющийся Ахмед. Он поднял ее высоко в воздух, а затем осторожно поставил на ноги и прижал к себе.

— Я так скучал по тебе прошлой ночью, прекрасная сирена, — слегка задыхаясь, проговорил он.

Криста поджала губы и холодно ответила:

— У меня есть причины в этом сомневаться. Ахмед удивленно поднял брови.

— Ты сказала, что сомневаешься? Я не ослышался? Поверь, я действительно собирался прийти к тебе, но меня задержали. А потом уже было слишком поздно. Но вот теперь я здесь, и я хочу тебя.

Когда его рука погрузилась в воду и легла на шелковистый мысок между ее бедер, Криста невольно вздрогнула, постаралась отодвинуться, обещая себе, что не покажет, как волнуют ее его прикосновения и как она ревнует к Элиссе.

— Поищи наслаждений где-нибудь в другом месте, господин, — сказала она, подчеркнув слово «господин».

Ахмед недоуменно нахмурился.

— В чем дело, Криста? За что ты на меня сердишься?

Она ни за что не признается, что была у его шатра, когда он нес к себе Элиссу. Этого удовольствия она ему не доставит.

— Что бы ты ни делал, я не имею права сердиться, — с притворной покорностью сказала Криста.

— Ради Аллаха, Криста, что с тобой? Почему ты так говоришь? Ты нужна мне, любовь моя. Нам так мало приходится бывать вместе, а ты мне отказываешь, когда я прихожу к тебе.

Она не сопротивлялась, когда Ахмед прикоснулся губами к ее губам и раздвинул их языком, но не ответила на поцелуй. Но когда он провел губами по ее шее, спустился к груди и зажал губами чувствительный бутон на ее груди, одновременно лаская его языком, ее тело затрепетало, несмотря на все усилия не поддаться сладостным ощущениям.

— Криста, ты хочешь меня, — отрывисто проговорил Ахмед. — Твое тело говорит со мной на его собственном языке.

— Нет! — с яростью вскричала Криста. — Кроме тела, у меня еще есть душа. Я не рабыня, не наложница и не вещь, которой ты можешь распоряжаться по своему усмотрению.

Ахмед отпрянул.

— Так вот в чем дело? Ты думаешь, что я просто пользуюсь твоим телом? Я люблю тебя, Криста. Я уже не раз говорил это тебе и думал, что ты отвечаешь на мою любовь.

— Ты не понимаешь, что значит любить, — презрительно бросила Криста. — Ты путаешь любовь с похотью. Ты можешь наслаждаться в объятиях любой женщины точно так же, как в моих.

Ахмед почувствовал, как в нем просыпается гнев.

— Может быть, ты и права. Но сейчас я хочу именно тебя и, клянусь бородой пророка, я получу то, чего хочу. А ты? Чего от меня хочешь ты? Я отдал тебе свою любовь, я спас тебя от Абдуллы, рискуя жизнью своих людей. Ты принадлежишь мне. И если мне придется приказывать, чтобы ты отдалась мне, я буду приказывать!

Терпение было не в его характере. С раннего детства любое его желание мгновенно исполнялось, стоило только кивнуть. Гнев заставил Ахмеда забыть о том, что в англичанке Кристе воспитывали гордость, а независимым характером ее наделила природа. Он только понимал, что ему отказывают в том, чего он страстно желает. Его чувство к Кристе было глубоким и истинным, но воспитание брало свое: рожденный повелевать, он не мог не требовать полного и безусловного подчинения.

Слова Ахмеда лишь подхлестнули ярость Кристы, и она забилась в его объятиях, пытаясь вырваться.

— Ты самодовольный дикарь! Оставь меня! Я не стану подчиняться твоим приказам!

— Раздвинь ноги, Криста, — глухо проговорил Ахмед, взбешенный и одновременно восхищенный ее вспышкой. Под водой он схватил ее за ягодицы и немного приподнял. Она продолжала сопротивляться до тех пор, пока он не потерял терпения и силой не заставил ее обнять ногами его бедра. В следующее мгновение он легко вошел в нее. Трепет подавляемо го желания пробежал по ее телу, оно перестало сопротивляться, и губы Ахмеда изогнулись в удовлетворенной усмешке.

С каждым новым движением его страсть возрастала, ни одна женщина не воспламеняла его так, как Криста. Его пальцы впивались в нежную кожу ягодиц, а рот ласкал то полураскрытые губы, то набухшие соски. Когда он протиснул руку между их слившимися телами и нашел горячий бугорок, средоточие ее чувственности, Криста словно обезумела. Ее бедра задвигались в бешеном ритме, увлекавшем его за собой. Ахмед с восторгом и изумлением наблюдал, как меняется ее выразительное лицо, когда она приблизилась к границе экстаза. И наконец, когда широко открылись сапфировые глаза, устремляя в небо отрешенный невидящий взгляд, все его мысли исчезли, сметенные ураганом небывалых по силе ощущений.

Криста пришла в себя уже на берегу» когда Ахмед уложил ее на мягкий мох.

— Может быть, теперь ты расскажешь мне, любовь моя? — спросил Ахмед, опустившись рядом с ней.

— О чем? Я не понимаю, о чем ты говоришь, — неохотно пробормотала Криста.

— Что я должен сделать, чтобы доказать тебе свою любовь?

Ей хотелось закричать: «Не бери других женщин к себе в постель!», но, конечно, она этого не сделала. Гордость не позволяла ей доставить ему удовольствие признанием, что она шпионила за ним. Его воспитание и культура поощряли мужчину использовать любую женщину для удовлетворения чувственности. Достаточно ли будет ей одной его любви — без верности? Этот вопрос неотступно преследовал ее. Именно с этим ей придется столкнуться, если она останется с Ахмедом. Наконец Криста ответила:

— Если бы ты меня действительно любил, тебе не нужны были бы другие женщины.

— Что заставляет тебя думать, будто они мне нужны? — спросил он, и в его изумрудных глазах снова загорелся огонь желания. Ахмед словно невзначай прикоснулся рукой к ее груди, ощущая нараставшую тяжесть в чреслах. — Мне всегда было достаточно одной тебя.

«Ты лжешь, — мысленно возразила она, — еще вчера ты обладал Элиссой».

— Если бы ты любил меня как говоришь, ты не брал бы меня силой, — сказала она вслух.