одному легкому самоходному артполку на СУ-76. Тяжелые танковые полки прорыва и тяжелые самоходные полки (ИСУ), в соответствии с распоряжением командования фронта, выгружались на станции Выдрея и Гусино и после выгрузки сосредоточились на витебском и богушевском направлениях.

3-й гв. механизированный корпус прибывал по железной дороге, в сутки прибывало 3–4 эшелона с частями мехкорпуса.

5-я гвардейская танковая армия приказом Верховного главнокомандующего от 27 мая 1944 г. была выведена из состава 2-го Украинского фронта и переведена в резерв Ставки в район Ярцево, Смоленск.

Танк Т-34-85 2-го гв. танкового корпуса на тактических учениях. Танки корпуса А.С. Бурдейного опознаются по характерной стрелке на башне. Появление танков с 85-мм пушкой существенно увеличило возможности советских танкистов противостоять «Тиграм» и «Пантерам».

Ценнейшим приобретением для 3-го Белорусского фронта стал 2-й гв. танковый корпус А.С. Бурдейного. Это был ветеран сражений на Западном фронте. Корпус был в апреле 1944 г. выведен в резерв Ставки ВГК. После сосредоточения в тыловом районе на доукомплектование корпуса начали поступать матчасть, вооружение и личный состав. Танковые бригады корпуса А.С. Бурдейного перешли на новый штат 010/500—610/506 — три танковых батальона, мотострелковый батальон переформировывался в моторизованно-пулеметный батальон автоматчиков. Самым ценным приобретением стали танки Т-34—85 с 85-мм пушкой. Они только недавно начали поступать в войска, в первый раз пошли в бой в апреле 1944 г. К 20 мая укомплектование корпуса было полностью закончено. Теперь он насчитывал 11 132 человека личного состава, 210 Т-34, 21 СУ-85 и 21 СУ-76[190]. После получения матчасти были проведены тактические учения с боевыми стрельбами (взвод, рота, батальон, бригада). Также были проведены учения во взаимодействии со штурмовой авиацией, с боевой стрельбой и бомбардировкой. Корпус был передан в оперативное подчинение 11-й гв. армии и к 2.00 20 июня 1944 г. в полном составе сосредоточился в выжидательном районе. Здесь части корпуса приводили себя в порядок, пополняли запасы горючего и боеприпасов. О том значении, которое придавалось командованием 2-му гв. танковому корпусу, свидетельствует тот факт, что лично командарм К.Н. Галицкий провел беседу с личным составом корпуса до взводов и экипажей танков о предстоящих боевых действиях. По плану танковый корпус А.С. Бурдейного предполагалось ввести в прорыв уже во второй половине первого дня наступления с целью прорыва в глубину вдоль Минского шоссе и форсирования с ходу р. Оршица.

Процесс формирования ударной группировки представлял собой весьма занимательное зрелище. Перегруппировка частей и соединений 39-й армии осуществлялась в два этапа.

В начале июня войска армии И.И. Людникова находились в положении обороны общего характера, если можно так выразиться, «на всякий случай». Формировать ударную группировку настолько заранее не имело практического смысла. В первом эшелоне занимали оборону 158, 262, 215, 164 и 251-я стрелковые дивизии. Каждая дивизия занимала полосу шириной 9—12 км, что составляло довольно низкую плотность с учетом средней укомплектованности соединений Красной армии на этом этапе войны. В течение 5 и 6 июня 215-я стрелковая дивизия передала свою полосу обороны частям 262-й стрелковой дивизии и убыла из состава армии. Одновременно 262-я стрелковая дивизия передала часть своей полосы 158-й стрелковой дивизии.

В ночь на 14 июня 164-я стрелковая дивизия вышла во второй эшелон, ее полосу заняли части 262-й стрелковой дивизии, а полоса обороны 158-й стрелковой дивизии была расширена до 20 км.

Таким образом, начиная с 14 июня начал формироваться ударный «кулак» с одновременным образованием разреженных пассивных участков. В главной полосе армии на фронте 50 км оборонялись всего три стрелковые дивизии. Остальные части и соединения находились во втором эшелоне и готовились к предстоящей операции. В первую очередь это касалось 5-го гв. стрелкового корпуса, который вел интенсивную боевую подготовку, невозможную при занятии позиций в обороне на передовой.

К созданию ударной группировки армии в ее окончательном виде части и соединения приступили в ночь на 20 июня. В это время два полка 262-й стрелковой дивизии сменили подразделения 251-й стрелковой дивизии и заняли исходное положение правее основного участка прорыва. Свои участки они передали подразделениям 158-й стрелковой дивизии, полоса обороны которой расширилась еще больше — до 24 км. К тому моменту на фронте 44 км, седлая шоссе Витебск — Смоленск, оборонялись всего две дивизии (158-я сд — 24 км, 262-я сд — 20 км) без средств усиления и танков. При этом их численность оставляла желать лучшего: 158-я сд на 20 июня насчитывала 5190 человек, 212-я сд — 5232 человека. Слабую оборону частей 84-го стрелкового корпуса враг мог прорвать без особых усилий, если бы 3-я танковая армия внезапно предприняла контрнаступление. Такая возможность не исключалась.

В эту же ночь, на 20 июня, артиллерия заняла свои огневые позиции, а соединения 5-го гвардейского стрелкового корпуса и части усиления совершали марш к переднему краю. В ночь на 21 июня 17, 19 и 91-я гвардейские стрелковые дивизии заняли свои исходные районы на участке прорыва, а танковые части — выжидательные районы. 164-я стрелковая дивизия заняла район во втором эшелоне армии. В ночь на 22 июня передовые батальоны дивизий 5-го гвардейского стрелкового корпуса сменили подразделения 251-й стрелковой дивизии, которые до этого занимали оборону в первой траншее главной полосы. К утру 22 июня 251-я стрелковая дивизия в полном составе вышла в назначенный ей район в готовности к действиям во втором эшелоне оперативного построения армии.

В то время как стрелковые части учились в тылу и выходили на назначенные позиции, офицеры танковых частей и соединений использовали данное на подготовку немалое время на изучение противника. Как указывалось в отчете штаба БТиМВ 39-й армии:

«Через наблюдательные пункты, устроенные на переднем крае в боевых порядках нашей пехоты, пропущен весь офицерский состав с целью ознакомления с передним краем пр-ка и местностью. Непросматриваемые р-ны и направления действия изучены по карте и ящике с песком с изображенным рельефом полосы действий»[191].

Рекогносцировкой был охвачен офицерский и сержантский состав до командира взвода, батареи, отдельного танка (самоходного орудия), механика-водителя включительно. Изучались передний край противника, пути выхода в атаку, проходы в минных полях и направление действия. Это уже не было вводом в бой молодых танкистов, только что выгруженных с прибывшего на фронт эшелона.

Достаточно сложной задачей была разведка немецкой обороны на ее самом прочном участке — на шоссе Москва — Минск. Для разведки огневых точек противника, особенно бетонированных и стальных бронекуполов-«крабов», высылались специальные разведгруппы или даже одиночки-смельчаки. Они пробирались за проволоку, вызывали огонь точек на себя, и после этого наблюдатели их засекали. После засечки ДОТов и бронекуполов производилось огневое вскрытие последних.