что и думать. От таких перемен в его настроении я начинала сходить с ума. Меня штормило от согласия с ним поехать хоть куда, ведь этого я желала так долго, до того, что хотелось на него на орать, ударить и высказать все что сейчас во мне кипело. Его перепады отношения ко мне, выбивали не то, что из колеи, они были ударом в сердце. И каждый все сильнее пронизывал меня, в самую глубину, от куда уже не было пути назад.

Дрожащими руками я достала джинсы с полки, старалась их удержать и не уронить. В глазах начали летать черные мушки, я уже знала, чего они предвестники. Сейчас главное удержаться на ногах и не грохнуться в обморок. Десять минут, а возможно и за меньшее время я успею переодется и уйти.

Грудную клетку сдавило до боли при вздохе.

Марк немного постоял, он не пытался меня отговорить. А потом вышел из спальни со словами.

— Ну как знаешь. Видимо работа в воскресенье важнее меня. — он сказал это таким тоном, как будто я всегда так делала. Пренебрегала им ради работы.

Когда в спину не смотрят и не давят чувством вины, дела у меня пошли чуть быстрее. Пульс, который бил по ушам, руки, которые меня не слушались, начали работать увереннее. Можно было дышать.

Он меня не проводил и ничего не сказал.

Дима меня забрал на рабочей парковке, как и договаривались. Я все время думала, что же происходит. Может я чего не замечаю, очевидного. Такие резкие перемены в отношении, это вообще не нормально для здорового человека.

— У тебя все хорошо? Марго? Ты меня слышишь?

Я очнулась только когда его теплая рука меня коснулась. Вроде простой жест, а током прошибло так что все мои нервные окончания заискрились и заработали в приподнятом режиме. Как удар электрошока.

Не я одна это почувствовали, Дима по смотрел на свою руку, которой ко мне прикоснулся и легонько погладил пальцами.

— Прости, ты странная. Когда я тебе позвонил, ты была одна, а сейчас другая. У тебя может планы появились, так ты скажи, мы можем и в другой раз поехать.

Он не отпускал мою руку, так и поглаживал не весомо.

— Нет, планов у меня не появилось, и я хочу посмотреть этот участок. Хочу уже чтобы работа сдвинулась с этой точки.

Я убрала руку, и застегнула ветровку. В салоне было комфортно, тепло, но из-за взбунтовавшийся нервов меня пробирала дрожь. Мелкая, противная дрожь.

— Ты замерзла? Вроде не холодно еще на улице. — Дима очень внимательно посмотрел на меня. Видимо что-то ему не понравилось в мое виде, его брови чуть сдвинулись на встречу друг другу. В глаза промелькнуло беспокойство. Но буквально на секунду. — Может сначала по обедаем?

— Для обеда рано. — не понимаю к чему это.

— Пусть будет ранний обед, ну или поздний завтрак. Ехать далеко, уж лучше в городе по есть, чем на трасе, в не понятном месте.

— Хорошо, давай. Ты ведь за рулем.

Он больше ничего не сказал. Мы выехали с парковки в полном молчании. Не хорошо портить настроение человеку, который не виноват в том, что у меня в жизни твориться хренатень полная.

31

Поездка в целом прошла хорошо. Мне понравилось место. Да еще я понимала, что надо определяться, время и мое согласие не бросать давило на меня. И я просто сказала.

— Да. Мне нравиться.

Окинув еще раз широкое поле, где взгляд ни за что не цеплялся, а просто плыл до природной преграды, в виде леса полосы. И во всем этом просторе, чувствовалась свобода. Она пронизывала каждую клеточку так естественно, что о другом даже и не думаешь.

Все что было для меня важным в выборе, все что я могла определенно сказать, здесь было. Свобода, легкость, независимое от города пространство.

— Да, точно, это то место. — подтвердила свои слова.

— Хорошо. — без лишних вопросов Дима со мной согласился.

Мы сегодня с ним как строгие работники. У меня нет настроения разговаривать и шутить, а он очень понятливым оказался. Поэтому на обратном пути мы тоже молчали. Он несколько раз порывался начать разговор, поворачивался в мою стороны, но на полу слове осекался, видя мой отрешенный взгляд. Смотрела как за окном менялся пейзаж. Березки, гнутые ветром, сменяли редкие ели. Поля подсолнечников горели огнем на закате. Глаз радовался, наслаждался, кайфовал, а внутри все отмирало тупой болью.

Пришла в себя только когда мы проезжали по центральному проспекту. И вроде я должна что-то сказать, но слов нет. Только ком в горле стоит. Как дамба для слез. Проглочу ком, прорвутся слезы.

Уже на парковке, я повернулась к нему. У него в глазах столько вопросов, терпения и нежности, что дышать сложно. Не хочется говорить «спасибо», хочется протянуть руку и провести ладонью по щеке. Проверить на сколько мягкая щетина, или на оборот, уколоться и закрыв глаза повторить, чтобы получить сладкий укол. Хочется медленно коснуться его губ языком, и когда он не будет ожидать, чуть прикусить, услышать стон, уже наверно свой. Провести руками по его широким и сильным плечам, обнять, пропитаться его теплом. И наконец то отпустить себя не оборачиваясь назад.

Но. Я не могу. У меня есть обязательства перед Марком. Этот укол, отлично отрезвляет.

С большим усилием я подавила вздох разочарования собой и произнесла сейчас ненавистное слово.

— Спасибо. Мы теперь можем продолжать работать дальше. Это ведь место нам подходит.

— Можем, но сначала нам надо договориться о его приобретении.

— Да, конечно.

В тишине салона машины было тихо, только, казалось, что стук моего сердца бьет по ушам. А еще я боялась его коснуться, а еще сильнее что он меня коснется, и я пропаду. Ведь чувствовалось как меня тянет к нему. Невидимая сила, которая окутывает нас, постепенно стягивается как удавка, сближает, это происходит с большой силой. Каждый раз.

Как вдруг я подскочила на сидении как ужаленная. Это вибро на телефоне меня вывело из транса голубых глаз, в которых я тонула, забывая реальность.

Дрожащими руками вытащила его из кармана джинсов. Марк. Пришлось еще раз взглянуть на экран, чтобы убедиться в правильности прочитанного, так перед глазами плыло.

— Да. — взволнованно сказала я.

— Марго, ты еще занята? — раздражен, как всегда.

— Я на парковке возле офиса, сажусь и еду. — и это было грустно говорить в слух. Ведь придется именно так и сделать.

— Я тебя жду. Давай быстрее. — и положил трубку.

Подняла глаза чтобы не прощаться, только