спускалась нянька – ведьма, которая присутствовала еще при моем рождении. И я помчался в нашу спальню, туда, где находилась Рада.

«Тай?» – шепнула моя зажигалочка. К тому времени я уже стоял под дверью, переводя дыхание.

– Я тут, – проговорил я, входя в комнату. Рада, моя рыжеволосая ведьма, лежала в нашей постели. Лицо уставшее, но счастливое. Улыбнулся, чувствуя, как в душе вместо сжигающего беспокойства появляется радость, облегчение и просто безмерное счастье.

Подошел к моей Королеве. Осторожно присел на краешек кровати.

– Люблю вас, – твердо проговорил я. Рада улыбнулась. Даже не заметил, как мама, Таня и еще несколько ведьм покинули Королевские покои. Было абсолютно не до присутствующих. Смотрел только на моих девочек, любимых и самых дорогих в мире. Во всех мирах.

Рада держала нашу крохотную дочурку на руках. Малышка тихо посапывала во сне. Осторожно протянул руку, боясь прикоснуться к хрупкому существу, и в то же время отчаянно желая погладить крохотные пальчики дочери.

– Лионелла, – проговорила Рада, – Познакомься со своим папочкой.

Понял, что вот-вот разрыдаюсь, словно мальчишка. А Королю Туврона не к лицу ронять слезы!

Лионелла насупила бровки, сморщила носик, но продолжала спать. Чувствовал столько нежности, сидя рядом с любимой женой и дочерью. Смотрел на них, и понимал, вот оно – мое счастье.

Осторожно, стараясь не шуметь и не разбудить спящую дочь, вынул меч из ножен. Настало время отдать дань традициям Туврона. Положив оружие на постель, около жены, посмотрел на нее.

– Спасибо, – хрипло прошептал я. Рада улыбнулась. Протянув руки, передала дочь мне.

В комнату сквозь стекло, проник яркий солнечный свет, сформировался в луч и начал перемещаться. Оказавшись на уровне ручки Лионеллы, свет замер. Под лучиками солнца на крохотном предплечье дочери начал проявляться рисунок.

– Познакомим малышку с ее народом? – хрипло шепнул я, когда свет исчез. Прикрыв глаза, начал петь древнюю песню на языке Туврона, песню, которой приветствовали новорожденных. Ту самую, которую я спел когда-то Раде, не помня смысла, посчитав ее тогда обычной колыбельной.

Я пел, и слова разносились по землям Туврона. Каждый подданный Королевства узнал, что родилась Принцесса.

– Лионелла – Солнечная Львица, – закончил я песню словами, открывая глаза. Малышка все также спала. А я, не имея сил сдержать счастливую улыбку, смотрел на дочку. Подошел к окнам с дочерью на руках. Оглянувшись, посмотрел на жену. Рада, сложив руки на животе, лежала, с улыбкой глядя на нас с дочкой. Подмигнул жене и вновь повернулся к окну с красивейшим видом на земли Туврона.

– Вот, доченька, – проговорил я, – Папа дарить тебе Туврон.

– Не жирно ли для младенца? – хохотнула моя ведьмочка.

– Да нет, в самый раз! – самодовольно заявил я. Дочка, приоткрыв глазки, недовольно моргнула, посмотрела куда-то, потом глянула на меня. Засопела, и вновь уснула. На ее ручке появился четкий рисунок львенка. Татуировка переливалась золотом, сверкала и поблескивала, играя лучиками на солнце.

– Красивая у нас дочка, – проговорила Рада. Подошел к постели, в которой лежала моя зажигалочка. Присел на край кровати.

– А по-другому и быть не может, – заявил я, отводя прядку рыжих волос с лица жены, удерживая дочку одной рукой, – Она ведь твоя дочь.

Рада рассмеялась, а я уложил дочку в колыбельку, и устроился рядом с моим рысенком.

– Значит, Лионелла? – прошептал я. Рада кивнула. По поводу имени мы не спорили с любимой. Я был бы не против, реши она назвать дочь в честь своей матери. Я принял бы любой ее выбор. Но рысенок меня удивила.

– «Солнечная Львица» – прелестное имя, – пожала плечами любимая. Кивнул.

– Солнечная Львица – Повелительница Света, – пробормотала Рада, устраиваясь на подушках. Вновь кивнул. Обняв жену, поцеловал в висок, макушку. Рада вздохнула, и затихла. Слышал, как ее дыхание становится равномерным и глубоким. Рада крепко уснула.

Почувствовал сильное жжение на теле, в области татушек орла и дракона. Странно. Повернув голову, увидел, как от моего плеча отделились две татуировки. Орел взмыл вверх под потолок, а дракон переполз на мою грудь. Улыбнулся. Жаль, что родители Рады не дожили до этого дня. Не увидели внучку.

Точные копии моих татуировок, которые были на теле жены, также появились испод одежды Рады. Взметнувшись вверх, два орла слились в одного, как и драконы. Животные увеличились в размерах и засветились. Хотел разбудить Раду, но не решился. Свечение исчезло. В центре комнаты стояли родители Рады – Кинай и Агина.

– Рысенок, проснись, – тихо проговорил я. Рада пошевелилась. Открыла глаза. Понял, что жена плачет.

– Все хорошо, – успокоил я ее, не вставая с постели. Рада всхлипнула.

Мама Рады улыбнулась, взмахнула рукой. Отец, обнимая жену, кивнул мне, и посмотрел на Раду. Мгновение и фигуры исчезли, ни оставив после себя и следа.

– Они обрели покой, – прошептала Рада сквозь слезы.

– Да, рысенок, теперь они спокойны, – согласился я. Рада, подняв лицо ко мне, улыбалась сквозь слезы.

– Я так люблю тебя, – шепнула она. Вытер слезы с ее щек.

– А я люблю вас, – проговорил я, начиная целовать ее щеки, губы, глаза, – Не плачь.

Рада вздохнула. А я, обняв жену, прижал ее к себе. У меня было все, о чем я мог только мечтать, я был благодарен предкам и Богам за такую Судьбу. И сделаю все, чтобы мои любимые были счастливы.

Спустя еще два-три месяца

В замке был назначен прием в честь новорожденной Принцессы. Молодые родители – Правители Туврона, восседали на своих законных местах. В специальном выполненном на заказ троне-колыбельке лежала их дочь – юная красавица. Золотистые кудряшки обрамляли личико, голубые глазки недовольно осматривали потолок тронного зала. Принцесса хотела спать и совершенно не понимала, что именно она тут делает. Рядом с колыбелью стоял ее крестный отец. Грозным взглядом обводя собравшихся, Барс хмурился. Все шло нормально, гости и подданные выражали свое почтение и радовались за новоиспеченных родителей. Но мысли генерала занимал отнюдь не прием в честь Принцессы. Его беспокоила жена, вернее, ее самочувствие. Он знал, был уверен на все сто процентов, что уже меньше, чем через час родится его первенец, сын. Но все равно переживал, и больше всего на свете хотел бы быть рядом с женой в эту самую минуту. Но Танюша запретила, велела не входить в спальню до тех пор, пока все не закончится. Глупая, боится, что процесс родов напугает Барса, или заставит испытать отвращение к любимой. Борислав пытался настоять, но переспорить его Принцессу было крайне сложно. Она не ругалась, не кричала, не спорила, просто смотрела на мужа, но во взгляде было столько всего намешано, что у генерала не было шансов отстоять свое