Как выяснилось в ходе последующих заседаний, эмир сделал это заявление только для того, чтобы подготовить себе лучшую позицию для дипломатических переговоров. После долгих споров Шер Али все же взял английское оружие и ежегодную денежную субсидию.

Шер Али-хан настаивал на заключении союзного договора. Он требовал от Англии признать в Афганистане власть за ним и его наследником, которым эмир назначил своего младшего сына Абдуллу-хана. Но лорд Майо был категорически против, поскольку Англия не желала лишить себя возможности продолжать обычную игру, которую она вела во всех феодальных монархиях Востока – противопоставлять правителю, в случае недостаточной его покорности, его соперника-претендента. Все же вице-король дал обязательство не вмешиваться во внутренние дела Афганистана и не стал посылать туда резидентов-англичан, что было особенно важно для эмира, который считал, что английские резиденты станут средоточием направленных против него интриг. Взамен Шер Али обещал лорду Майо согласовывать свою внешнюю политику с правительством Британской Индии.

В начале 1869 г. английское правительство во главе с лидером либералов Гладстоном предложило Александру II создать в Средней Азии между английскими и русскими владениями нейтральную зону, неприкосновенную для обеих сторон и предотвращавшую их непосредственное соприкосновение. Следует заметить, что на Гладстона произвела большое впечатление записка, составленная известным специалистом по Индии сэром Генри Раулинсоном, утверждавшим, что если русские дойдут до Мерва, то в руках у них окажется ключ от Индии. Министр иностранных дел лорд Кларендон осведомился у русского посла барона Бруннова, нельзя ли, для успокоения общественного мнения в Англии и для предупреждения осложнений, договориться о создании между русскими и английскими владениями в Средней Азии нейтрального пояса, «который предохранил бы их от всякого случайного соприкосновения». Под этим «нейтральным поясом» лорд Кларендон подразумевал Афганистан.

Князь Горчаков принял предложение британского министра и поручил Бруннову объяснить в Лондоне, что создание нейтральной зоны как нельзя более отвечает намерениями русского правительства. 24 февраля 1869 г. Горчаков, приглашая Англию отказаться от закоренелых предубеждений против России, писал: «Оставим эти призраки прошлого, которые должны бы были исчезнуть при свете нашего времени!.. Со своей стороны, мы не питаем никакого страха к честолюбивым видам Англии в центре Азии, и мы вправе ожидать такого же доверия к нашему здравому смыслу. Но что может смутить рассудок, так это взаимное недоверие!» В заключение канцлер поручал Бруннову повторить британскому правительству «положительное уверение, что его императорское величество считает Афганистан совершенно вне той сферы, в которой Россия могла бы быть призвана оказывать свое влияние, и что никакое вмешательство, противное независимости этого государства, не входит в его намерения»[85].

Александр II изложил британскому послу свой собственный взгляд на среднеазиатские дела: «Я убежден, что правительство ее британского величества верит мне, если я говорю, что не имею честолюбивых замыслов в Средней Азии. Оно должно по собственному опыту знать, что положение наше в этих землях в высшей степени затруднительно. Наши действия не столько зависят там от наших намерений, сколько от образа действий, принятого в отношении нас окружающими нас туземными государствами»[86], и добавил, что если, к несчастью, в Средней Азии произойдут новые столкновения, то не он будет их виновником.

Получив согласие русского правительства на им же сделанное предложение, лорд Кларендон вдруг объявил, что Англия не может считать Афганистан нейтральной зоной, поскольку страна эта не удовлетворяет требуемым условиям. Британский министр предложил считать «нейтральным поясом» реку Амударью к югу от Бухары. Россию предложение это не устраивало, поскольку Хивинское ханство оказывалось бы тогда на нейтральной территории, и это позволило бы хивинцам безнаказанно продолжать свои грабительские набеги на русские земли.

В сентябре 1869 г. в Гейдельберге состоялась встреча князя Горчакова с лордом Кларендоном. Министры обменялись мнениями по среднеазиатскому вопросу. Кларендон настаивал на создании в Средней Азии «нейтральной полосы», ссылаясь на то, что Англия на собственном опыте убедилась, как трудно в отдаленных районах контролировать действия своих же военачальников, обуреваемых чрезмерным честолюбием. Горчаков был с ним вполне согласен и даже привел в пример действия генерала Черняева, но утверждал, что то же можно ожидать и от нового генерал-губернатора Туркестана Кауфмана. Однако «нейтральный пояс» вдоль Амударьи не устраивал русское правительство, так как владения Бухары находятся по обе стороны от этой реки, и все они должны остаться под влиянием России. Горчаков доказывал, что территория Афганистана как нельзя лучше подходит для создания там нейтральной полосы.

Кларендон же, ссылаясь на то, что границы Афганистана недостаточно определены, отклонил это предложение. По его мнению, неопределенность границ может привести к конфликтам между среднеазиатскими ханствами и к еще более «прискорбным последствиям», имея в виду столкновение Англии с Россией.

Переговоры затянулись на три года, теперь главным вопросом стало четкое определение границ Афганистана. Русское правительство, опираясь на сведения, собранные туркестанским генерал-губернатором, доказывало, что северной границей Афганистана следует считать реку Амударью от слияния ее с рекой Кушкой до переправы Ходжа-Соля. Две области, расположенные к северо-востоку – Вахан и Бадахшан, – Россия не желала признавать территорией Афганистана, а Англия же, наоборот, настаивала на включении их во владения афганского эмира.

Россия готовилась к походу на Хиву, и, чтобы устранить противодействие Англии, русскому правительству пришлось уступить. 12 января 1873 г. Горчаков отправил Бруннову депешу с уведомлением британскому правительству о том, что Россия признает принадлежность Вахана и Бадахшана афганскому эмиру, а также самостоятельность Афганистана во внутренних и внешних делах.

В 1874 г. кабинет либерала Гладстона сменило консервативное правительство Дизраэли[87], которое решило перейти к наступательной политике («forward policy») в колониях по всему миру, от Африки до Китая.

Дизраэли твердо решил сделать Афганистан британской колонией, но при этом попытался избежать конфликта с Россией. В мае 1875 г. Россия и Англия совместно выступили против Германии, так что отношения между ними на некоторое время улучшились. Но это не помешало британскому и русскому кабинетам продолжать свои интриги в Персии, Туркмении и Западном Китае. Министр иностранных дел в кабинете Дизраэли лорд Дерби 13 мая заявил русскому послу Шувалову: «Ничто не может помещать России и Англии договориться друг с другом в Азии… Там хватит места для обеих»[88].

Новый британский кабинет, пытаясь договориться с Россией, уже отказывался от «нейтральной полосы» в Афганистане, а предлагал встать на путь прямого раздела Средней Азии. Дизраэли, по существу, отказывался подтвердить русскому правительству признание независимости Афганистана и в октябре 1875 г. заявил, что сохранит по отношению к этому государству полную свободу действий.

Горчаков, сделав выводы, вытекавшие из новой позиции Англии, ответил в