Канте разжал объятия. Братья остались стоять, взяв друг друга за руки, словно ожившая хрупкая керамическая статуэтка.

– Нет, милый брат, – сказал Канте, – пришло время младшему принцу выбраться из чулана.

«Раз и навсегда».

Никс смотрела в зеркало на открывающееся ее взору чудо.

– Тебе очень идет, – сказал Джейс. – Как будто сшита специально для тебя.

Смущенно улыбнувшись, девушка провела ладонью по парадной мантии. Одна ее сторона была белоснежная, настолько отбеленная, что в ярком солнечном свете резала глаз. Другая же сторона была черная как уголь, такая темная, что, казалось, при каждом движении втягивала в себя тени. Никс даже не мечтала о том, что когда-нибудь наденет такой роскошный наряд – мантию Восхождения.

Через три дня она вместе с тремя соискателями-девятилетками взойдет по лестнице на вершину. Их восхождение начнется с самой первой террасы с первым рассветным колоколом и закончится с последним ударом Вечери. Весь путь они преодолеют на четвереньках, размышляя о том, с чего начали и куда направляются. Лишь поцеловав девятую ступень, ведущую к вершине, соискатели поднимутся на ноги и займут свое место на верхней террасе Обители.

На протяжении семи лет Никс наблюдала за этой процессией со стороны, завидуя тем, кто полз к небу, и в то же время гордясь ими.

«И скоро я присоединюсь к ним!»

– Не могу поверить!.. – пробормотала девушка, обращаясь к своему отражению в зеркале.

– А я никогда не сомневался! – широко улыбнулся Джейс.

Никс улыбнулась его отражению, однако ее радость была омрачена чувством вины. Джейс завалил пятый уровень. Он никогда не наденет эту мантию. Однако за последние дни парень ни разу не выказал ни зависти, ни злобы. Даже сейчас девушка читала лучащуюся радость в его ясных круглых глазах, в его искренней улыбке. Также Джейс нисколько не переживал по поводу своего разбитого носа. А ведь нос должен был до сих пор болеть после той взбучки, которую парень получил из-за Никс.

Мысль о кровавой драме загасила восторженное возбуждение девушки, напомнив ей о том, что у нее есть враги.

Летние каникулы заканчивались через три дня, и многие ученики, уезжавшие домой или пережидавшие самое жаркое время года в более гостеприимных местах, уже вернулись в школу. Лестницы, ведущие с одной террасы на другую, становились все более оживленными. С каждым днем нарастали царящие в школе шум и суета.

Все это время Никс с опаской наблюдала за своими бывшими одноклассниками, в особенности теми из них, кто травил ее в тот роковой день. В первую очередь ее беспокоила одна из них. Пока что Кайнджел, сестры погибшего Бэрда, не было видно. Никс непроизвольно взглянула на свои руки, ожидая увидеть на них кровь.

Должно быть, от Джейса не укрылось то, что у Никс испортилось настроение. Он смущенно потер свои перепачканные чернилами руки. Парень пришел прямиком из скриптория присутствовать при последней примерке. На нем по-прежнему был кожаный фартук, в котором он сегодня утром дубил свежие шкуры.

– Теперь, когда мы убедились в том, что твоя мантия подшита надлежащим образом, лучше до торжественной церемонии убрать ее в сундук, – сказал Джейс. – Я выйду из комнаты. Когда ты закончишь, нам нужно будет приступить к последнему тому истории Халендии и обзору геометрических теорем, с которыми у тебя возникли трудности.

– Конечно, – ответила Никс, однако это получилось у нее как стон. Она тепло улыбнулась. – Я мигом!

Встретившись с ней взглядом, Джейс тотчас же отвернулся. Щеки у него стали такими же огненными, как выбивающиеся из-под кожаной шапочки рыжие волосы. Он поспешно вышел из комнаты. Оставшись одна, Никс снова посмотрела в зеркало. Девушка пожевала губу, не желая снимать мантию. Она так усердно трудилась, чтобы ее заслужить. Ей казалось, что, если она разденется, мантия исчезнет, словно призрачная мечта.

Никс потрогала дорогую ткань, плотную и толстую.

– Мантия моя, – прошептала она, глядя в лицо своему отражению. – Я ее заслужила!

Девушка постаралась прочувствовать эти слова сердцем, как делала каждый день. И снова у нее ничего не получилось. Никс понимала: она надела эту мантию исключительно потому, что настоятельница Гайл убедила остальных в том, что ее чудесное спасение – это ниспосланная Матерью благодать, отметившая девушку как достойную Восхождения.

К сожалению, Никс не могла убедить в этом себя саму.

«Особенно если учесть, как сильно я отстала в учебе».

Она оглянулась на дверь.

Последние две недели Джейс почти постоянно занимался с нею здесь, в комнатах, примыкающих к лечебнице на четвертой террасе. Эти помещения, которые раньше занимал один физик, отправившийся в джунгли Саванов в поисках новых лечебных трав, выделила ей настоятельница. Больше Никс некуда было идти. Она уже не была семилеткой, а поскольку следующий класс она пропустила, комнаты на восьмой террасе у нее не было. А девятая терраса была для нее закрыта до официальной церемонии.

Можно было бы вернуться домой к приемному отцу и братьям, однако настоятельница хотела, чтобы девушка оставалась рядом с физиком Ойриком на тот случай, если состояние ее здоровья ухудшится. К тому же Никс предстояло усиленно заниматься, чтобы заполнить пробелы в своих знаниях, образовавшиеся вследствие того, что она пропустила восьмой класс, и наилучшим образом подготовиться к обучению на девятом уровне.

Гайл выдала Никс и Джейсу длинный перечень заданий, покрывающих основные темы, которые разбирались на восьмом уровне. Также настоятельница выделила несколько послушников и учеников алхимиков, чтобы они помогали девушке в этой работе. И тем не менее основная нагрузка легла на широкие плечи Джейса.

До этого момента Никс гордилась своими достижениями, убежденная в том, что справится с любым заковыристым вопросом, если у нее будет достаточно времени. Однако теперь от этой уверенности не осталось и следа. Девушка снова чувствовала себя первогодкой, растерянной, сбитой с толку. Тогда Джейсу даже приходилось ей читать. В прошлом он всегда был ее глазами. Теперь, когда к ней вернулось зрение, Никс должна была учиться читать сама, и это по-прежнему получалось у нее неважно.