Толстый смерил охранников Самойленко-младшего оценивающим взглядом и бросил только одно слово:

– Работаем.

Меченый чуть подпрыгнул и в прыжке раскрытой ладонью нанес своему противнику только один удар в висок. Кастет, в прошлом подающий большие надежды боксер, мудрить не стал: резкий отработанный до автоматизма хук в челюсть второму, и дело сделано.

– Быстро мы их, – удивился скин.

– Так ведь это не боевики, а так, шушваль, позабывшая, кто они такие и для чего на этот свет родились. Пошли в дом, посмотрим на местного хазюка.

Передав охранников на руки выскочившим из дежурки парням и наказав им проверить пленников и джип на предмет оружия, Толстый и Кастет направились в дом.

Здесь все прошло совсем не так гладко, как у них. Гостей было семеро: четверо мужчин и три девушки. Как только машины подъехали к дому и остановились перед парадным входом, а гости, с радостными выкриками, предвкушая отдых и развлечения, вывалились наружу, их окружили девять бойцов с оружием в руках. Никто ерепениться не стал, уткнулись мордами в землю и завели руки за головы, кроме одного, белобрысого статного парня, решившего поиграть в героя. Он ринулся вперед, резкими и точными ударами сбил с ног двоих, и если бы его кто-то поддержал, то для скинов дело могло принять плохой оборот. Однако среди гостей бойцом он один оказался, а скины, прошедшие не через одну уличную битву, пришли в себя быстро. После чего просто замесили его толпой. Когда Толстый и Кастет подошли к парадному входу, девять человек увлеченно молотили гостя тяжелыми армейскими ботинками по ребрам. За пленниками никто не смотрел, и те имели небольшой шанс на побег, благо, заросли вечнозеленых кустарников рядом, а за ними густой лес, но контингент был явно не из буйных, обошлось.

– Прекратить! – выкрикнул Меченый, дождался, пока бойцы повернутся к нему, и, указав на лежащих, не терпящим возражений тоном добавил: – Всех в дом, развлечения потом.

– И этого? – Колюня, которому не повезло и угораздило попасть под удар борзого гостя, указал на белобрысого.

– Да, и его тяните, – подтвердил акинак.

Гостей, невзирая, мужчина или женщина, потянули в дом и уже здесь разделили, одних загнали в глухую пустую кладовку, а других – в подвальчик. Для допроса пленных выбрали каминный зал на первом этаже, уютное теплое помещение в самом центре дома. Начали с хозяина, как он выглядел, знали все, по дому, куда ни посмотри, всюду его большие портреты висели.

Джонни Сэм, он же по паспорту Евгений Самойленко, обрюзгший мужчина лет под тридцать, с самой своей юности прикрытый богатым и влиятельным дядей, всегда представлял себя крутым гангста-рэпером. Под это дело даже несколько клипов записал, со стандартным набором слов: телки и тачки, трава и стволы, мой город и улицы, туса, клубы и ночь. Позже он остепенился, начал по мелочи ходить у дяди на подхвате, но теперь, когда он реально встрял в проблему, просто не представлял себе, что же делать и как себя вести. Было понятно только одно – его виллу захватили не бандиты, не террористы, не ОМОН и не госструктура. Бандиты ему не угрожали громкими именами, не потрясали серьезными корочками и ничего не требовали. Так, пару раз смазали по морде для порядка и с каким-то равнодушием бросили под ноги своему главарю. Его мозг лихорадочно перебирал вариант за вариантом, искал выход из сложившейся ситуации и не находил его. Так же было, когда он очнулся в полицейском участке и узнал, что сбил насмерть молодую девчонку, переходившую пешеходный переход. Ну, ничего, дядя Петя тогда выручил, глядишь, и в этот раз беда мимо проскочит.

Толстый, который спокойно рассматривал это животное в человеческом обличье, чувствовал его мысли очень хорошо и читал их как с листа. Трусливая тварь хотела выжить любой ценой, одно слово – недочеловек. «А ведь мог бы быть и человеком, – мелькнула мысль. – Однако «мог бы» не считается».

– Пацаны, вы кто? – размазывая кровь с разбитых губ, всхлипывал Самойленко. – Вы чего? Да я же всех знаю. Позвоните своим старшим, все разрулим. Вам чего надо? Денег? Будут вам деньги, у меня при себе «лимон» евро, а надо, так и еще подвезут. Договоримся, пацаны.

– Ты в поселок «Лесной» зачем полез?

– «Лесной»? – сначала не понял пленник, помедлил и с облегчением выдохнул: – Это мелочь, там все чисто. Серьезные люди хотят развлекательный комплекс поставить, а пенсионеры уперлись. Вы из-за этого, что ли, на меня наехали? – Самойленко, видать, что-то решил для себя и, привстав, потребовал: – Да, я помощник депутата Госдумы. А ну, живо мне телефон. Оборзели! Гопота подзаборная…

Стоящий рядом с ним Стержень не дослушал его речь до конца и, сбив на ковер ударом ноги, начал буцкать его в живот. С полминуты продолжалась воспитательная экзекуция, и наконец хозяин дома простонал:

– Понял, все понял, только не бейте.

Стержень сделал шаг назад, а Толстый спросил:

– Кто твои гости?

– Фред и Гога, мои друзья и партнеры по бизнесу, а Яков, который в драку полез, голландец, актер из Голливуда.

– Где наличные деньги хранишь?

– Здесь, в подвальчике сейф еще один стоит, код только я знаю. Отпустите живым, деньги отдам.

– Ты их и так отдашь, падла, – замахнувшись рукой на Самойленко, сказал Стержень.

Пленник закрылся руками, а Меченый осадил скина:

– Назад, поговорить с ним нужно, глядишь, еще и в живых оставим. Может быть, он мужик по жизни нормальный, только многое не понимает? Будет с нами сотрудничать, будет жить дальше, – Толстый повернулся к Самойленко: – Ты как, готов сотрудничать?

– Ко-ко-нечно, – смешно заикаясь, ответил несостоявшийся гангста-рэпер.

– Вот видишь, Стержень, а ты его сразу бить, нехорошо. Человек к нам, можно сказать, со всей душой, а ты его ногами в живот. Выношу тебе вотум недоверия, – Меченый улыбнулся и наклонился к пленнику: – Поговорим для начала про дядю?

Два часа шла у Толстого беседа с губернаторским племянником, и чем больше акинак слушал всю ту мерзость, которую вываливал на него этот урод, тем больше ему хотелось оторвать эту никчемную головенку и выкинуть в мусорку. Так бывает, когда общаешься с поганым человеком, стараешься остаться равнодушным, в стороне, но не получается. Грязь – такая штука, что сама к душе другого человека старается прилипнуть, а очиститься потом очень сложно. Чего только не было в «геройском послужном списке» Самойленко-младшего: изнасилования, наркота, запугивание рядовых обывателей, не смевших слова ему поперек сказать, сбитые насмерть и покалеченные люди и даже одно заказное убийство. Про такие вещи, как воровство и отмывание бюджетных денег, мздоимство и круговая порука среди ближайших дядиных друзей, он повествовал с такой обыденностью, что Толстый, несколько отвыкший от расейских реалий, просто диву давался.

Кивнув Стержню и оператору с видеокамерой, который снимал все происходящее для последующего сброса в интернет, на выход, и дождавшись, пока они вдвоем выволокут местного хозяина за дверь, Меченый повернулся к Кастету, вернувшемуся с допроса других пленников.