Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я замираю со стаканчиком такого вкусного и такого холодного кофе и признаю, что мне нечего ответить, в таком ключе свои отношения с Пашей и другими мужчинами я не рассматривала.
Но Эдику ответы не нужны. Он лишь бросает:
– Просто подумай об этом.
И уходит в свой кабинет.
А я остаюсь одна. Стоять в фойе. С таким новым и потрясающим апельсиновым бамблом в руках и мыслями о таком привычном капучино в голове.
Пятница
Последний день практики. Еще только обед, но все дела доделаны, все документы подписаны и больше ничего не держит меня в стенах Комитета по молодежной политики. Кроме Эда, который вызывается подвести меня домой, что я по такой жаре не тряслась в автобусе.
Я напоминаю ему, что обеденный перерыв всего час и он может не успеть к его окончанию, но он улыбается и поясняет, что и его рабочий день на сегодня закончен. Понимая, что других отговорок нет, я позволяю ему не только довести меня до дома, но и подняться ко мне на кофе.
– Будем капучино пить? – уточняет Эд, усаживаясь за стол на моей кухне.
– Никакого кофе. – тут же протестую я. – Я буду пить зеленый чай.
– Даже так? – выгибает бровь мой уже бывший коллега. – Ну ок, тогда я тоже буду зеленый чай.
– Даже так? – выгибаю бровь уже я. – Ну ок.
Пару минут мы проводим в тишине и своих мыслях. Я думаю о том, что зря согласилась на уговоры и пригласила Эда к себе, тем более родители вернутся с работы не раньше, чем через три часа. О чем думает Эд мне не известно, но судя по его напряженному лицу, о чем-то серьезном.
– Вкусный чай. – нарушает тишину мой гость. – Но я бы предпочел все-таки кофе.
– А я бы предпочла одиночество, но ты все же здесь. – напоминаю я. – Так что довольствуйся чаем.
– Про одиночество я уже понял. Но одного чая мне мало. – открыто заявляет о своих желаниях Эд.
– Я знаю. Но, как ты сам говорил, я верна капучино.
– Я понимаю, что ты никак не можешь забыть этого…
– Пашу. – подсказываю я.
– Да. Именно его. И он, если я правильно понял, был у тебя первым и единственным, что похвально. Но его в твоей жизни больше нет.
– И что?
– И то, что у тебя два пути. Быть всегда одной или начать пробовать другой кофе.
– Есть еще третий вариант.
– Ну, не думаю, что отношения чай плюс чай тебе подходят, ты другого типа девочка. Хотя в моей голове это выглядит очень даже пикантно и аппетитно.
– Я не об этом!
– А о чем?
– Ну, еще в монастырь можно уйти.
– И ты думаешь это решение? Думаешь, что там, лежа в своей келье ты будешь думать о ликах святых, а не о капучинке. Поверь, это не поможет. Скорее научишься быстренько в кружечку чайный пакетик макать, представляя капучинку и другие кофейки.
– Фу, Эдик! Давай уже поговорим без всех этих развратных чайно-кофейных метафор.
– Ладно. Давай поговорим на чистоту. Ты возвела своего Пашу на пьедестал, считаешь его идеалом, до которого другому мужчине не дотянуться. Но ты пробовала-то этих других мужчин?! Разве мои поцелуи были хуже, чем его.
Я тут же вспоминаю, как страстно он меня целовал и не только, и честно отвечаю:
– Нет, не хуже.
После моего признания Эд придвигается ко мне и целует. Сначала нежно, а потом все напористее и напористее.
– Это разве хуже?
– Нет.
Тогда он запускает руку мне под блузку.
– Это разве хуже?
– Нет.
Он гладит меня по ноге и медленно продвигается под юбку.
– Это разве хуже?
– Нет.
Продвигает руку все выше и выше, нежно поглаживая меня.
– Это разве хуже?
– Нет.
– Это разве хуже?
– Нет. – уже с трудом отвечаю я, а его ласки становятся все интенсивнее.
– Это хуже?
– Нет.
– Хуже?
– Нет.
– Это разве хуже?
– Это лучше, лучше, лучше. – уже кричу я, достигнув самого пика.
– Именно. – довольно улыбается хитрый Эдичек.
Затем встает, щелкает чайник, чтобы он снова закипел и с легкой издевкой произносит:
– А вот теперь попьем кофе. Капучино, конечно же.
Суббота
Сегодня мы ходили уже на третье свидание. В этот раз в кино. И если честно, я не особо помню, о чем был фильм, но прекрасно запомню, что творил со мной Эд. Он называет это «раздвигать границы», чтобы я увидела новый мир возможностей. Я же прекрасно понимаю, что раздвинуть он хочет не только мои границы, но держусь из последних сил, только не понятно зачем, если хочу его так же сильно, как он меня.
Вот и сейчас, когда он смотрит мне в глаза и задаёт тот самый вопрос, я не знаю, что ответить.
– Поедем ко мне? – предлагает Эдуард.
– Рыбок будем кормить? – шучу я.
– Ну, рыбок у меня нет. Но можем по дороге заехать в магазин, купить кильку в томате или шпроты, чтобы хоть какая-то рыбка для приличия у меня имелась. Хлебушка даже сможешь ей покрошить, но или на хлебушек положить и съесть. Хотя я бы предпочел другие блюда…
– И какие же?
– Тебя. Я бы с радостью попробовал тебя.
– Значит, если я соглашаюсь поехать к тебе в гости, то автоматом соглашаюсь стать десертом.
– На это я и рассчитываю. Тем более давно хочу не просто надкусить или облизнуть такую сладкую пироженку, но и съесть целиком…
– Кофе, пироженки… сколько же у тебя метафор к слову секс?
– Полно. Но если ты сама заговорила по-взрослому, то давай по-взрослому, так куда проще. Я хочу заняться с тобой сексом. Хочу давно. И ты об этом тоже знаешь давно, потому что я этого не скрываю. Но я не могу понять, хочешь ли ты пойти со мной до конца или и дальше будешь тормозить меня на самом интересном месте, не позволяя показать все самое классное, на что я способен?
Я молчу.
– Понятно. Тут нам проще снова вернутся к кофейным метафорам. Я – апельсиновый бамбл – всего лишь летний, освежающий напиток, развлечение. И когда наступит осень, а наступит она через неделю, ты уедешь учиться и вместе с холодами к тебе вернётся и любовь к горячему капучино. И ты будешь пить его огромными кружками, а не глоточками, как бамбл. Бамбл же
