Бывалый снимает шапку и с траурным видом смотрит прямо перед собой. Но как только собака пробегает между телами Балбеса и Труса, те моментально оживают и устремляются за ней.

Рекс подбегает к какому-то забору и пролезает под него. Балбес и Бывалый перекидывают через забор Труса. Тот ошарашенно смотрит перед собой — раздается звон склянок. Что же он там увидел?

Следующим перелезает Балбес с помощью спины Бывалого — ситуация повторяется.

Оставшийся в одиночестве Бывалый никак не может перелезть, но тут подходит милиционер и любезно распахивает перед ним калитку. Бывалый заходит и видит, что его друзья уже в милицейском фургоне. Оказывается, Рекс привел хозяев прямиком в местное отделение милиции. Бывалый осуждающе смотрит на Рекса и присоединяется к своим подельникам. За троицей захлопывается дверца фургона, а на ней надпись: КОНЕЦ. Так выглядит этот фильм, который почти в два раза длиннее десятиминутного «Пса Барбоса…».

«Режиссер, словно боясь упреков в повторении, старался предельно наполнить фильм новыми остроумными находками, — писал в связи с «Самогонщиками» Иван Фролов. — Без выдумки, кажется, нет ни одного кадра. Я подумал, что так своеобразно в творчестве Гайдая преломился метод С. Эйзенштейна «монтаж аттракционов», только теперь его вернее будет назвать «монтаж комедийных трюков». Этого принципа Гайдай придерживался впоследствии на протяжении всего творческого пути.

— Ну и накрутил, — сказал я сразу после просмотра. — Сколько фантазии и выдумки в этих двух частях! Хватит на большой фильм!

— Много не вышло, — ответил Леня. — Хорошие сцены заставили выбросить.

— Например?

— Например, Бывалый гонит самогон, и ему кажется, что с неба снежинками падают банкноты… Потом были остроумные сцены Бывалого с женой, которую играл я.

— Ну? Такая длинная дама? — удивился я.

— Да. Мне сделали бюст, я ходил по студии, и меня никто не узнавал…

— А что ты делал смешного?

— Ну, представляешь пару — я и Моргунов?

— Представляю. Одно сочетание, наверное, вызывало гомерический смех… У тебя эти сцены не сохранились?

— Дома лежит вот такой ролик, — соединив пальцы, Леня показал небольшой круг, в котором, на мой взгляд, могло уместиться около семидесяти метров пленки».

Формат короткометражки, несомненно, полюбился Гайдаю, и он наверняка готов был и дальше работать в этом направлении. Но необходимость снимать для «Мосфильма» именно короткие комедии внезапно отпала. Была закрыта та самая Экспериментальная мастерская комедийного фильма, которая стала катализатором появления гайдаевской троицы. Вот что рассказывал об этом сам режиссер:

«На имя мастерской стали приходить многочисленные письма и бандероли. Известные и чаще всего неизвестные авторы присылали свои сценарии, либретто, заявки, предложения… Один-единственный редактор, ведущий все дела, не мог справиться с огромным материалом. Руководство студии, видя такое положение, должно было привлечь к работе в мастерской еще одного-двух специальных редакторов, понимающих и любящих комедию. Но этого не было сделано. Члены мастерской не получали ни материального, ни морального поощрения.

Горячо начатая работа постепенно стала глохнуть. Занятость художественного руководителя мастерской И. Пырьева на съемках своей картины также отрицательно сказалась на работе. Если бы дирекция, партком и фабком студии относились к начатому новому делу как к важному, то создавшееся положение должно было встревожить их. Но ничего этого не произошло. Наоборот, к деятельности мастерской сложилось отношение как к чему-то лишнему, осложняющему слаженную работу многотысячного коллектива студии. Неоднократно срывалось предоставление павильонов для запущенных в производство короткометражных комедий…

Летом 1961 года, подготовив свой первый и последний альманах «Совершенно серьезно», Экспериментальная мастерская практически закончила свое существование. Многих это огорчило, а некоторые были рады: ушли лишние заботы, сброшена с плеч обуза…».

Впрочем, в начале следующего года состоялась премьера еще одного альманаха, в который как раз вошли «Самогонщики». Но это был уже не продуманный концептуальный фильм, как «Совершенно серьезно», а простой сборник короткометражек, механически объединенных для возможности демонстрировать их на полноценных киносеансах. Он так и назывался — «Сборник комедийных фильмов»; помимо «Самогонщиков», в него вошли картины-«коротышки» «Чужой бумажник» и «Водяной», а также мультфильм для взрослых «Большие неприятности» (кстати, снятый по сценарию Мориса Слободского).

В ситуации, когда короткометражки вроде бы особо не требовались, Гайдай пришел к самому естественному выводу — ему следует снимать собственные киноальманахи. Два следующих его фильма — «Деловые люди» и «Операция «Ы»…» — будут сделаны именно в таком формате.

Опыт съемок «Пса Барбоса…» и «Самогонщиков» пригодился Гайдаю в самых разных отношениях. Он понял, что на почву советского звукового кино вполне переносима стилистика немых американских комедий. Он сразу же добился успеха и признания на этом новаторском для нашего кино поприще. Он открыл для кинематографа свою изумительную троицу. Наконец, Гайдай приобрел опыт работы с животными, после чего осознал, что в полноценной эксцентрической комедии никак не обойтись не только без двуногих, но и без четвероногих артистов-комиков. Ни один из всех последующих гайдаевских фильмов без них и не обойдется.

В школьные годы Леня Гайдай, как почти все дети, очень любил животных. Его одноклассница Людмила Ковалевская вспоминала, как вместе с Леонидом ухаживала за разными зверями в живом уголке. Кроме того, Гайдай, по ее словам, уже тогда умел замечательно изображать не только людей, но и животных.

А невестка Леонида Лариса рассказывала, что в своем родном Глазкове будущий режиссер иногда смеха ради устраивал «концерт»: выходил на улицу, начинал искусно и громко лаять — и все окрестные собаки незамедлительно ему отвечали, поднимая дикий гам.

В Иркутске собственной собаки у Леонида еще не было, но он постоянно подкармливал чужих или бездомных собак. Была, например, дворняга дворника, которая постоянно поджидала и провожала Гайдая.

Привычку подкармливать «знакомых» собак режиссер сохранил на всю жизнь. Если им с женой доводилось сидеть с кем-нибудь в ресторане, обязательно наступал момент, когда Леонид Иович спрашивал у сотрапезников: «Вы уже поели? Доедать не будете?» — после чего сгребал все остатки ужина в заранее припасенный пакет для угощения четвероногих друзей. Любил он кормить и птиц, особенно воробьев.

Порой любовь Гайдая к кормежке всевозможных животных приводила его близких просто в ужас. Нина Гребешкова вспоминала:

«Мы ездили в Красную Поляну, Юра Никулин, его семья, наша семья. А Леня не мог жить без событий. Мы пришли в форелевое хозяйство. Он спрашивает: «У вас там медведь в клетке?» — «Да, он почти ручной» Тогда Леня взял свой шашлык и пошел к медведю. Открыл клетку и скормил ему шашлык. Юра обалдел — он работал в цирке и знал, насколько опасен этот зверь.