DAO собрал такой процент всего существующего эфира, что в Slock.it предложили создать группу безопасности. Это был бы наблюдательный совет из двух-трех «профессиональных аналитиков по вопросам безопасности», включая Кристофа, чья задача заключалась бы в том, чтобы «постоянно мониторить, предотвращать и отбивать потенциальные атаки, которые могут грозить The DAO, в том числе социальные, технические и экономические». На это предлагалось выделить 1,6 миллиона долларов по курсу ETH на тот день.

Сообщество возмутилось. Как выразился один пользователь Reddit, «Slock.it хотят ограбить The DAO. Если бы у The DAO было „только“ 10 миллионов, они бы сделали предложение на 100К. Но они хотят 1,5 миллиона за работу на полставки!»

Другие пользователи раскритиковали скопидомов, утверждая, что люди, зарабатывающие 45 тысяч долларов в год, «НАКОНЕЦ-ТО могут состязаться с большими мальчиками [венчурными фондами], а вам бы все подешевле». Slock.it в итоге откатили предложение и на следующий день опубликовали новое: нанять одного эксперта на полную ставку, чтобы обеспечивать безопасность DAO за 8 тысяч ETH (99 тысяч долларов) в год.

На следующий день, за сутки до окончания краудсейла, известный в криптосообществе профессор университета Корнелла Эмин Гюн Сирер, исследователь Ethereum Foundation Влад Замфир и Дино Марк – предприниматель, сотрудничающий с Джо Любиным из ConsenSys, опубликовали пост «Призыв к временному мораторию The DAO». В нем они описали семь теоретических стратегий нападения на The DAO, в результате чего «вклады будут украдены или использованы в поддержку предложений, которые противоречат интересам и намерениям честных инвесторов». Если коротко, из-за правил The DAO люди были склонны голосовать за предложения, даже если те шли им же в ущерб. Тезисы статьи 27 мая были изложены в The New York Times.

Забеспокоившись, что структура The DAO не будет приводить к информированным решениям, команда Slock.it предложила сделать бесплатный апгрейд, но вдруг поняла, что на это потребуется собрать кворум в 53,3 %. С существующим тогда функционалом и из-за того, что многие держатели токенов DAO были полными новичками, это было практически невозможно. Они подумали: «Хм, мы построили банковское хранилище, попросили кучу народу сложить туда деньги, а теперь дверь заперта». В статье на CoinDesk привели цитату Стефана: «Мы не хотим плохого пиара для Ethereum. Если рухнет The DAO, люди будут сравнивать ее с Mt. Gox», – подразумевая криптобиржу, пережившую самый крупный хакерский взлом в истории.

Держатели токенов все равно начали подавать предложения. Для предложений, не требовавших расходов, порог голосования был ниже – требовался кворум всего в 20 %. Но даже его оказалось невозможно достичь. В отличие от самой The DAO, активной с первого же дня, первое предложение в первый день голосования собрало всего 0,01 % от требующихся голосов. Для моратория на The DAO до обновления контракта тоже требовалось всего 20 % для достижения кворума, но в первый день набралось лишь 0,02 % голосов.

Возникла еще одна проблема со структурой DAO: вывести из нее деньги оказалось слишком сложно. Для этого нужно было создать дочернюю DAO, что требовало технических знаний и времени. Лефтерис предложил функцию мгновенного вывода, чтобы токены DAO сгорали, а пользователь быстро получал свой эфир. Грифф возразил, что это будет только на руку дневным трейдерам. Тогда Лефтерис предложил, чтобы те, кто хочет вывести деньги мгновенно, платили комиссию, а остальные выводили бесплатно после периода ожидания. Один из членов сообщества написал в ответ: «Менять правила в ущерб инвестору – очень плохая идея, которая повлечет за собой иски».

Куратор Влад Замфир утверждает (и двое других подтверждают его слова, хотя еще один оговаривается, что речь шла о неформальном соглашении), что за кулисами он уговорил большинство кураторов пока что не подтверждать предложения, фактически введя мораторий. Однако публично сообщать об этом никому не хотелось. Ведь предполагалось, что у децентрализованного проекта не должно быть управленческого центра.

Так споры о том, что делать с дефектной DAO, расползлись по Slack, Reddit, GitHub, форуму DAOhub и твиттеру.

Ранним утром пятницы 17 июня среди диких цветов и зеленых лугов вокруг небольшого немецкого городка Митвайды, в трехэтажном доме родителей Кристофа в комнате на верхнем этаже спал Грифф Грин.

Метр девяносто, длинные каштановые волосы с плоским «вдовьим мысом» на лбу, собранные на затылке в пучок, покатый лоб, выдающаяся надбровная дуга и борода – словом, выглядел он как не самый типичный работник финансовой индустрии. В разгар финансового кризиса у Гриффа случилась своя катастрофа: продажа баскетбольной команды «Сиэтл Суперсоникс» и ее дальнейшее превращение в «Оклахома Сити Тандер». В то время он работал химиком в биофармацевтической компании, где занимался генной инженерией клеток хомяков, и был активным фанатом «Суперсоникс». Его выбеленные волосы были уложены в ирокез, покрашенный у корней в фирменный цвет команды – зеленый. Он щеголял в перчатках Халка, пластиковых зелено-золотых украшениях и носил только одежду с символикой «Суперсоникс». Если те проигрывали, на следующий день он был в трауре. Грядущий переезд команды подвиг Гриффа поучаствовать в создании организации «Спасите наших Соников», чтобы те остались в Сиэтле. Когда это не помогло, он, к тому моменту уже интересовавшийся либертарианством и австрийской школой экономики, решил, что настало время изменить свою жизнь. В его компании начались сокращения, и он уволился добровольно. Ему было двадцать четыре.

Какое-то время он оставался безработным, но, даже работая химиком, торговал золотом и серебром. Свою зарплату он относил в «Нортуэст Территориал Минт», переводил в золотые и серебряные слитки и получал доллары, продавая их друзьям из Сиэтловского книжного клуба австрийской экономики. Он стал полным хиппи и веганом и похудел на 45 килограммов. Наконец в 2011 году, когда кончилось его пособие по безработице, он закрыл банковский счет, распродал все имущество, купил фургон и отправился на фестиваль Burning Man. Затем продал фургон и распрощался с Соединенными Штатами (возвращаясь только на дни рождения братьев и на Burning Man). Он объехал Южную Америку, в основном проживая в Эквадоре, а потом отправился в Таиланд, где впервые купил биткойны.

В силу интереса к теме финансов Гриффа с самого начала зацепили альткойны. В них воплощалась его философия о том, что концепцию денег можно целиком переосмыслить. Его восхищало, что, например, Namecoin – это валюта регистрации устойчивых к цензуре доменов, а Primecoin – система для вычисления простых чисел. Он начал скупать альткойны вроде Litecoin, Namecoin, Peercoin, Feathercoin, Terracoin и так далее, но жил на сбережения, оставшиеся благодаря торговле золотом, зарплате химика и пособию по безработице.

Однажды, когда ему делали тайский массаж в Лос-Анджелесе, Litecoin подскочил с 2 долларов до 40, принеся ему 17 тысяч.