– Нет, Николай Васильевич… Все как в прошлые разы – чуть-чуть угля и пепел.

– Чудовищно, просто чудовищно… До чего мы дожили, если уже и в Аду нам, старикам, никакого покоя? Ох-ох-ох… пойду прилягу, сердце разболелось – сил нет… Алексей, вы уж, батенька, держите меня в курсе, как там и что происходит… обязательно держите.

– Конечно, Николай Васильевич. Пожалуйста, поправляйтесь.

Он выругал себя за то, что не посмотрел определившийся номер на дисплее. Дед явно расстроен – чего доброго, начнет звонить подряд каждую минуту. Взбредет доктору в голову, что следующая жертва киллера – он, так и вовсе такое начнется… Не захлопывая крышку мобильника, Калашников снова набрал номер Краузе. Телефон все так же оказался беспробудно занят. Он что, тоже к «Хеллафону» подключен? Странно, вроде бы нет. Однако в ту же секунду аппарат замигал красными огоньками.

– Алло.

– Леха? Ты меня слышишь? Это Ван Ли, – с китайским акцентом закричала трубка.

– Слушай, тебя за смертью посылать, – чертыхнулся Калашников. – Интересно, где вы вместе с Краузе пропадаете столько времени?

– Переворачиваем склад. Сломали все, что только было можно. Дракула в бешенстве – сказал, что вышлет Шефу факс с подробным описанием убытков от нашего визита.

– Пускай пишет. Не тяни кота за хвост… вы что-нибудь нашли?

– Естественно – поэтому я тебе и звоню.

В животе у Калашникова сладко заныло от предвкушения.

– Знаешь, тайника как такового обнаружить не удалось, – продолжал Ван Ли. – Однако под одной из половиц на рабочем месте Гензеля мы откопали железный ключик. Никто бы не обратил на него особого внимания, но один из наших совсем недавно был на вокзале – ездил в отпуск в гавайский квартал. Так вот он сразу опознал этот ключ – точь-в-точь, как для ячейки камеры хранения на вокзале, куда он сдавал чемодан с одеждой…

– Какой на этом ключе номер? – заорал Алексей.

– Да в том-то и проблема, что никакого номера нет, – сухо сказал Ван Ли, недовольный тем, что его прервали на полуслове. – В районе проживания Гензеля мы насчитали примерно двадцать крупных вокзалов с похожими камерами хранения. Я отдаю этот ключ в мастерскую – пусть сделают сотню копий. Опять не будем спать всю ночь – придется срочно прошерстить ВСЕ вокзалы в округе, причем максимально осторожно, чтобы не вызвать подозрений публики и избежать внимания тележурналистов.

– Вот как? Это отнимет приличное время, – разочарованно протянул Калашников.

– У нас нет выбора, – ответил Ван Ли. – Кстати, откуда тебе удалось узнать про тайник?

– Да какая теперь разница, откуда, – отмахнулся Алексей. – Краузе связывался с тобой?

– Нет, я ему звонил сам – спрашивал, не нашел ли он второй ключ с номером, потому что обычно на вокзалах их выдают клиенту парой. Короче, бедняге Краузе повезло куда меньше: его ребята полностью перерыли вампирское жилище, но удача им не улыбнулась, – в голосе Ван Ли слышались нотки превосходства. – Первым делом, еще до того как изучать камеры, я отправлю по одному человеку на каждый вокзал. Там в Бюро хранения традиционно работают пенсионеры из средневековья, такие телевизор не смотрят ввиду того, что столетиями не могут к нему привыкнуть. Мы покажем им фоторобот Гензеля, и может быть, они его вспомнят. Ведь такого клиента трудно забыть.

– Согласен, – улыбнулся Калашников. – Ладно, звони, если что.

– Договорились.

Алексей прислонился затылком к теплому подголовнику. Разговор с Шефом по поводу тринадцатого больше откладывать нельзя. Даже учитывая то, что он обязательно получит по голове: не доложил о записке Сталина, а попытался разобраться с ней самостоятельно. Однако делать нечего – пора ставить босса в известность. После убийства Менделеева стало ясно, что киллер вовсе не планирует останавливаться, поэтому срочно требуется допросить Иуду. Он проворно повернулся к Малинину, дабы приказать ему гнать на всех парах в Учреждение, но безобидная фраза «Вези к Шефу» внезапно застыла у него на кончике языка. Е-мое… Ну конечно… как же он сразу-то не подумал!

Малинин изумленно наблюдал за начальством, замершим с открытым ртом.

«Беда… нашего пристава точно так же апоплексический удар хватил, когда он блины на масленицу кушал» – пронеслась тревожная мысль в малининской голове. Впрочем, ему понадобилась еще минута, чтобы сообразить: в том месте, где они сейчас находятся, в принципе не существует апоплексических ударов. Даже какого завалящего микроинсульта – и того нет, все доктора-специалисты сидят без работы.

– Вашбродь… – Малинин потеребил начальство за плечо. – У вас все нормально?

Калашников неожиданно понял, что сидит напротив Малинина с весьма странным видом, выпучив глаза и открыв рот. Он захлопнул его с чемоданным стуком, прикусив себе язык.

– Твою мать! Ой… Да-да. Все чудесно. Заводи тачку, срочно едем в…

Он продиктовал уже знакомый унтер-офицеру адрес.

– Туда? – изумился Малинин. – Мы же там… Шефу это не понравится.

– Так надо, – завершил дискуссию Алексей. – Не рассуждай, быстро поехали.

Пара пожилых украинских вампиров, переходивших дорогу под ручку, шарахнулась, чуть было не попав под колеса внезапно сорвавшегося с места «БМВ».

Молчание связного могло означать только одно: курьер еще не приехал. Но даже понимая это, киллер не находил себе места. Несколько раз за час он брал телефон в руки, набирал заветный номер, но в последнюю секунду нажимал красную кнопку «отбой». Незачем отрывать человека от дела, успокаивал он себя. Как только будут новости, связной обязательно позвонит – в ту же секунду.

На электронном табло будильника светящиеся минуты сменялись одна за другой, но телефон по-прежнему был мертв. Он честно попытался читать книгу, однако строчки расплывались в глазах – убивая время в ожидании заветного звонка, киллер валялся на диване и с тошнотворным ощущением смотрел телевизор. Выходных дней в городе не существует, а отпуска предоставляются только государственным служащим, десять дней раз в сто лет, в дневное время телевидение смотрят лишь домохозяйки. Но телепрограммы составлены так, что любого нормального зрителя доводят до белого каления.

Уставившись тусклым взглядом в экран, киллер искренне сожалел, что ему не поручили убивать телеведущих.

– В прямом эфире реалити-шоу «Стон-2», и с вами я – Кристина Онассис, – визжала в микрофон бывшая брюнетка, перекрашенная в блондинку контрабандной перекисью. – Только у нас вы можете видеть, как влюбленные пары с утра до вечера строят дом своей мечты. Каждую ночь наши рабочие разрушают его до основания, после чего совершенно очумевшие пары принимаются дом строить заново. И так – каждый день! Сердечные приступы, крики «Да сколько можно!», травмы на стройплощадке, угрозы развода и рабский труд, как в Древнем Египте, – все это в шоу «Стон-2»! Не пропустите!