Он улыбается.

— Да ничего. Мы просто болтаем.

Сын мечтательно растягивает слова, словно школьник, который просит своего старика расслабиться: он ведь просто разговаривает со своей возлюбленной под трибунами стадиона.

Я закатываю глаза к потолку.

— За тобой же следят, — объясняю я этому идиоту.

Лорен улыбается.

— Успокойся, — просит она. — Не устраивай здесь сцен.

— Ты в своем уме? Если твой муж увидит нас…

— Он сам попросил меня поговорить с вами, — говорит Лорен.

— Сам?

— Попросил пообщаться с каждым из вас. И выяснить все, что смогу.

— Зачем? — не понимаю я. — Он что-то подозревает?

— Эд просто осторожный человек, — отвечает она, и в ее голосе сейчас слышится гордость за мужа. — Как бы то ни было, я просто болтала с Тоби. Прекрасный юноша, должна тебе сказать. Как только я его увидела, то сразу поняла, что он твой сын. Такой симпатичный.

Тоби краснеет. Не совсем ясно, кому предназначался комплимент. Наверное, так и было задумано.

— Присаживайся и успокойся, — говорит мне Лорен. — Я закажу тебе выпить. Как в старые добрые времена.

Я вздыхаю и пододвигаю стул. Я пытаюсь вклиниться между ними, но их стулья стоят так близко, что мне приходится сесть чуть позади. Лорен окликает бармена и заказывает мне пива.

— Ты же пиво пьешь? Я не ошиблась?

— Все правильно.

Пока Лорен улаживает дела со счетом, я гляжу на нее. На ней все тот же костюм. Все линии плавные и четкие. Поскольку волосы собраны в пучок, я могу разглядеть маленькую ложбинку у основания шеи и крохотные светлые волоски. Я и забыл, насколько она привлекательна. Я вспоминаю наш разговор в церкви, после которого я несколько часов только о ней и думал. Помню облегающую желтую футболку, идеальную линию груди, белоснежные зубы и лукавую улыбку. Я мысленно раздеваю ее, и почему-то первое, о чем я думаю, — это ногти на ногах, покрытые красным лаком. Я рисую себе, как они будут выглядеть, если Лорен обхватит меня ногами.

Планы мои начинают меняться. Алкоголя я больше не хочу. Я хочу секса.

Приносят пиво.

— Я как раз рассказывала Тоби, — говорит Лорен. — Эд только о вас и говорит. Уверяет, он никогда не видел ничего удивительнее вашей программы.

— Неужели? — удивляюсь я.

— Расскажите мне, какой у вас план.

— Будет лучше, если мы не будем ничего рассказывать.

— Твой сын сказал то же самое.

Мне становится стыдно, что я сомневался в Тоби. Быть может, на него иногда можно положиться.

Лорен пожимает плечами.

— Ладно, не говорите. Если только вы не нарушите нашего соглашения…

— Ни в коем случае.

— Тогда делайте, что хотите.

Краем глаза я замечаю, как Тоби, не отводя взгляда, смотрит на нее. Его настойчивость меня нервирует.

Лорен бросает взгляд на часы:

— Интересно, мой муж уже закончил?

— Что закончил?

— Трахать Джессику.

Наверное, вид у меня удивленный, поскольку она объясняет:

— Естественно, я знаю. В конце концов, Эд сам попросил меня удалиться.

Она замолкает. Приняв театральную задумчивую позу, спрашивает:

— Интересно, как бы мне ему отомстить?

Вопрос повисает в воздухе.

Я чувствую начинающуюся эрекцию. Тоби, видимо, тоже — он глядит на Лорен Напье, как голодный пес на аппетитную косточку.

— Тоби, — тихо говорю я, доставая из бумажника две стодолларовые купюры, — у меня возникла одна мысль. Давай-ка ты поиграешь в автоматы. Вот деньги.

Он смотрит на деньги, но не берет их.

— Но я думал с вами еще посидеть.

Знаете, желание дать пинка собственному сыну — весьма любопытное ощущение. Должен признаться, за всю свою богатую на события жизнь я такого не испытывал.

— Тоби, сынок, — нежно прошу его я, — мы же договаривались.

Он озадаченно смотрит на меня.

— Что ты можешь присоединиться, — все тем же голосом продолжаю я. — Но должен следовать моим указаниям. Ты пока только учишься, и сейчас главный здесь я. Согласен?

Тоби молча глядит на меня. По его лицу ничего не понять. На лице у него улыбка, но особенно радостной ее не назовешь.

Он переводит взгляд на Лорен Напье. Та спокойна и безмятежна. Видимо, она привыкла, что отцы всегда борются за нее со своими сыновьями.

— Тоби, — мягко повторяю я.

Наконец он кивает и забирает у меня двести долларов. Он встает на здоровую ногу и берет костыли.

— Пойду поиграю, — прощается Тоби.

Я хочу похлопать его по плечу и сказать «спасибо» как мужчина мужчине, но он так быстро ускакал на своих костылях, что я и моргнуть не успел.

* * *

Мы с Лорен проходим через все казино. Она вызывает лифт, и ждем мы его в тишине. Когда лифт приезжает, из него выходят шестеро японских бизнесменов. Проходя мимо Лорен, которая выше их сантиметров на тридцать, они игриво смотрят на прекрасную незнакомку. Наверное, в своей стране это тихие и вежливые люди, инженеры или чиновники, которые никогда не позволят себе так откровенно разглядывать красивую женщину. Но Лас-Вегас меняет нас, заставляет ослабить узлы запретов, чтобы мы делали то, чего на самом деле не должны.

Например: я захожу в лифт вместе с Лорен Напье, зная, что займусь с ней сексом. Она нажимает кнопку с цифрой «33».

— У нас с мужем разные этажи, — объясняет она.

— Удобно.

— Да, для нас обоих.

На тридцать третьем этаже мы проходим по короткому коридору. Лорен вставляет карточку в электронный замок. Раздается щелчок, и Лорен открывает дверь одним пальцем.

Мы оказываемся в скромном номере, украшенном в строго азиатском стиле. Кроватью служит матрац на плетеных татами. У кровати стоит лакированный китайский шкафчик. Он черный, но с красными вставками. Есть еще черный комод, на котором в вазе стоит одинокая орхидея. На белых лепестках красные пятнышки, похожие на кровь. На стене висит плазменная панель.

Лорен закрывает дверь и, ничего не говоря, целует меня. Последний раз я целовался с женщиной шесть лет назад — за год до тюрьмы. Странно ощущать ее язык у себя во рту. Она обхватила мою голову и крепко держит. Я не ожидал от нее такой напористости.

Лорен расстегивает мне рубашку и проводит ногтями по волосам на груди. Она ведет меня к постели. Мы снимаем одежду друг с друга. И занимаемся любовью.

* * *

Насчет ногтей на пальцах ног я оказался прав. Они красные, как детские леденцы.