Блисс снова попыталась позвонить Дилану, но ответа не было. Они уже успели привыкнуть к ежевечерним разговорам и еще созванивались в течение дня. Блисс знала, когда у Дилана занятия по йоге, когда сеансы терапии, а когда обед. Сейчас же он не ответил ни на одну ее CMC, и девушка начала беспокоиться. Где же он?

Блисс набрала телефон клиники и попросила связать ее с куратором Дилана.

— Дилан? — бодро отозвался врач. — Его выписали на днях.

— Что, правда? — Для Блисс это было новостью. Дилан даже не упомянул, что его могут выписать. — А вы не знаете, кто его забрал?

— Одну минутку, сейчас посмотрю... — Послышался шорох перелистываемых бумаг. — Здесь записано, что пациент уехал с сенатором Ллевеллином.

Блисс сделалось не по себе. Очевидно, отец забыл сказать ей об этом. Возможно, пора бы спросить его, что все это значит, но при мысли о конфронтации с Форсайтом у Блисс противно заныло под ложечкой. Дилан позвонит ей, когда у него появится возможность. Непременно позвонит. Нужно просто подождать. Рядом с Блисс примостилась Джордан, свернувшись калачиком под зонтом; девочка густо намазалась солнцезащитным кремом и накрылась полотенцем. Блисс дразнила ее за это — срывала свое беспокойство за Дилана на сестре.

— А тебя все равно загар не берет! — парировала Джордан.

— Да, но мне все равно. Мне нравится загорать.

— Би, можно мне кокосового сока? — попросила Джордан, указав на продавца холодных напитков.

— Конечно.

Блисс полезла в сумку за кошельком, и тут внезапно все сделалось белым. Она не видела ничего вокруг. Она ослепла, хотя глаза ее и были широко открыты. Это было совершенно противоестественное и тревожное ощущение — как будто кто-то другой смотрел ее глазами. Как будто в ее голове обосновался кто-то еще.

Когда к Блисс вернулось зрение, девушка поняла, что ее бьет дрожь.

— Что сейчас произошло? — спросила она у Джордан.

У Джордан в лице не было ни кровинки.

— Твои глаза... они были голубые.

Глаза у Блисс были зелеными. Зелеными, как изумруд, висящий у нее на шее. Блисс рассмеялась.

— Шутишь!

У Джордан был такой вид, словно девочка никак не может принять какое-то решение. В конце концов, она заговорила.

— Слушай, ты же поверишь мне, что у меня не было другого выхода? — спросила она, вцепившись в руку Блисс.

— Ты о чем? — переспросила совершенно сбитая с толку Блисс.

Джордан лишь покачала головой, и Блисс, к потрясению своему, увидела, что ее мужественная младшая сестра готова расплакаться.

— Нет, я так, ничего, — шмыгнув носом, отозвалась Джордан.

Блисс обняла ее.

— Да не переживай так, малышка!

— Не забудь: ты была мне как настоящая сестра, — прошептала Джордан настолько тихо, что Блисс даже не была уверена, то ли девочка действительно это сказала, то ли ей просто померещилось.

— О чем бы ты ни беспокоилась, все будет хорошо, — сказала Блисс, крепко обняв сестру. — Все будет в порядке. Я обещаю.

— Оливер, как мне тебя благодарить?! — воскликнула Шайлер, застегивая ремень безопасности. Она посмотрела на вооруженных телохранителей. — Слушай, тебе не кажется, что ты переусердствовал с наращиванием мускулов?

Юноша пожал плечами.

— Береженого Бог бережет.

Шайлер кивнула.

— Значит ли это, что ты больше не злишься на меня?

— Давай отложим этот разговор. Мы приехали сюда за Лоуренсом.

— Верно.

— Ты в курсе, что тут весь Совет? — спросил Оливер. — Со стражем Эрлихом мы летели вместе. А в одной гостинице со мной остановились Дюпоны и Карондоле.

— Я знаю. Блисс мне рассказала, что страж Катлер созвала чрезвычайное заседание и привезла всех сюда. Они нашли Лоуренса?

— В том-то и дело. Они вообще не говорят про Лоуренса. Сейчас все собираются на большой прием к какому-то бразильскому семейству Голубой крови, — отозвался Оливер, когда машина въехала в центр и все вокруг сделалось еще более живописным: пышная растительность, великолепные пляжи и загорающие на них не менее великолепные люди.

— Где ты остановился? — поинтересовалась Шайлер.

— В «Фазано». Это новая гостиница Филлипа Старка. Блисс тоже там. Я бы снял тебе отдельный номер, но у них нет ни одного свободного. Ты как, не против делить номер со мной? — спросил Оливер.

— Ничуть, — отозвалась Шайлер, стараясь не показать охватившей ее неловкости. — Слушай... насчет того вечера...

— Давай отложим этот разговор, — непринужденно произнес Оливер. — Ну, то есть — я тогда немного перебрал с мелодрамой. Он или я и все такое.

— Так ты не имел этого в виду? — с надеждой спросила Шайлер.

— Я не знаю. Давай... Давай сперва разберемся с Лоуренсом, а потом уж поговорим об этом. Идет?

— Идет.

Оливер был прав. У них сейчас нет времени на выяснение отношений. Им нужно найти Лоуренса.

Дедушка продолжал молчать, и это беспокоило Шайлер. А вдруг он попал в ловушку, его лишили свободы или даже хуже того? Разумно ли это было с его стороны — отправляться в Рио одному? Или встречаться с командой Кингсли? Того самого Кингсли, который теперь тоже был недосягаем, по словам Блисс. Шайлер до сих пор не понимала, почему Кингсли, принадлежащему к Серебряной крови — хотя и исправившейся, — дозволили снова занять должность венатора. Ее дедушка не страдал излишней доверчивостью, и у него наверняка имелись веские причины снова довериться Кингсли, особенно после того, что произошло в Венеции.

Но все же...

Шайлер беспокоилась.

Она закрыла глаза и подумала о дедушке. Представила себе его львиную гриву и аристократическую осанку. И тут же получила ответ.

«Ты что здесь делаешь?!» — сердито спросил Лоуренс. Он явно был очень раздражен и, хуже того, пребывал, судя по голосу, в полном порядке.

«Э-э... спасаю тебя», — нерешительно отозвалась Шайлер.

В ответ раздался звук, похожий на мысленное фырканье.

«Жду тебя в баре «Паласа», через час».

Когда они встретились в баре в «Копакабана-паласе», Лоуренс был, как обычно, в твиде и плотной шерсти. Лицо его раскраснелось, а по лбу ручьями тек пот. Шайлер подумалось, что, может, он не так бы жаловался на погоду, если бы оделся полегче.