Балкон хоть и был застеклен, но не отапливался, это же не зимний садик в новорусских хоромах, а маленький, прилепленный к квартире аппендикс.

Телефон, ключи и, кстати, теплая одежда остались, есессенно, в квартире!

Зинаида начала подмерзать, пришлось разворошить старье, сложенное на балконе, потому что жалко было выбросить – а вдруг пригодится! Пригодилось – по крайней мере, ей. Возможно, единственной из всех обладателей балконных аппендиксов, хранителей житейских отстоев.

Раскопала в коробках какую-то старую куртку, сберегаемую для поездок на шашлыки или лыжные прогулки, ботинки той же целевой направленности. Порадовали обнаруженные шапка и шарфик. Да еще драный коврик, которым она закутала ноги…

На балконе Зинаида провела восемь часов. Поздно вечером, ближе к ночи, Константин вернулся с работы и выпустил ее из заточения.

За это время Зина передумала множество вариантов того, что скажет Ритке, подбирая слова позаковыристей – на это ушли первые час-полтора. Следующий час она смеялась без остановки, представляя себе Риткину реакцию и комментарии семьи. А оставшееся время пыталась согреться: приседала, ходила – шаг туда, шаг обратно – не разгуляешься!

Что она тогда думала наедине с собой? Да всякое.

Обдумывала заковыристый анализ, новое направление в экспертизе. Вспоминала свою жизнь и Риткины выкрутасы, как часто она словом и делом меняла ее, Зинулину, жизнь. Вот и сейчас, вместо интересной поездки в заграничную Финляндию, сиди и думай – почему так сложилось?

Она привыкла, что с Риткой ничего просто так не происходит. Может, Зине нельзя за границу? Или необходимо время, чтобы остановиться и посидеть, обдумать свою жизнь и их с Костей отношения?

Но ничего она не надумала.

Только замерзла страшно!

Костя, спасая, засунул ее в горячую ванну, отпаивал чаем с медом, закутал в плед и натянул ей на ноги теплые носки.

Смеялся: мол, ничего! Для всех ты будешь считаться уехавшей в Хельсинки, а сама посидишь дома, как порядочная, нормальная жена. Будешь обеды варить, волноваться и ждать меня с работы…

А в двенадцать ночи позвонила Ритка в истерике, рыдая, кричала Косте в трубку:

– Включи НТВ!!!

Он ничего не понял, включил…

Передавали последние новости:

– Сегодня, под Выборгом произошла крупная автомобильная авария. «КамАЗ», выехавший на встречную полосу на высокой скорости, столкнулся с экскурсионным автобусом, следовавшим рейсом Петербург – Хельсинки. От удара автобус выбросило на обочину, он перевернулся и загорелся. Водитель автобуса и десять пассажиров скончались на месте, остальные получили травмы и ожоги разной степени тяжести, четверо находятся в критическом состоянии, остальные в тяжелом. Все пострадавшие эвакуированы в больницу, причины и обстоятельства аварии выясняются. Контактные телефоны для родных и близких пострадавших вы видите на экране.

Это был именно тот автобус, на котором должна была ехать Зинаида.

А Ритка орала в трубку, рыдала, находясь в полной прострации от горя:

– Я ей звоню, звоню, а у нее сотовый не отвечает! Костя, узнай через свою контору, что с ней!!! – Она орала так, что Зинаида слышала ее голос даже на расстоянии.

Она выхватила трубку из Костиной руки и тоже заорала, торопясь успокоить подругу:

– Ритка! Я здесь! Я жива! Я никуда не уехала!

– Зиночка-а-а!! – плакала навзрыд Ритка. – Зиночка-а-а, это ты?!

– Это я! Ты меня на балконе закрыла. Поэтому я и не отвечала по телефону, а потом он разрядился, и я забыла его поставить на зарядку!

И повисла тишина, разбивая, дробя и выметая страшную беду, подступившую к ним так близко и обошедшую стороной.

А потом Ритка счастливым шепотом спросила:

– Зиночка, родная, ты здесь?

– Я здесь, я жива, я в порядке! Замерзла сильно, и все. Не реви, я сейчас приеду! – проорала Зина, бросила трубку и выскочила из уютного теплого гнездышка на диване, где отогревалась.

– Ты куда? – опешил Костя.

– К Ритке! Она в панике, а ей нельзя волноваться!

– Зачем? – отошел от первой неожиданности Костя. – Ночь на дворе, ты промерзла! Она же позвонила, выяснила, что ты жива, сама успокоится! Утром поедешь!

– Да ты что! – поразилась его непониманию Зина. – Они там с ума сходят, им надо меня живую увидеть, обнять!

Домашний телефон надрывался, но ни Костя, ни Зина не обращали на него внимания.

– Зин, ты промерзла, нанервничалась, куда ты сейчас поедешь, подумай! – урезонивал носившуюся по квартире в сборах Зину Костя.

– Тут ехать пять минут!

– Да хоть две! – возмущался он ее упрямству. – Мы с тобой почти не видимся, а тут выпал такой случай… Посидим вместе, отметим твое сказочное спасение!

– Костя, мне надо ехать, поехали со мной! – остановив бег, с нажимом сказала Зинаида.

– Не понимаю зачем! Ты родных успокоила, подумай теперь о себе, завтра поедешь!

– Я им нужна сейчас! – перекрикивая заходящийся звонком телефон, ответила она.

– Идиотизм! – разозлился он. – Я с тобой не поеду!

– И не надо! Считай, что я в Хельсинки!

Это был их первый и единственный скандал – не скандал, непонимание и первая реальная возможность Константина познакомиться с семьей Зинаиды, которой он не воспользовался.

Ритка и вся орава, кроме спящих детей, – бабушка Сима, дедушка Лева, тетя Соня и дядя Аркадий – ждали Зинаиду у подъезда, так они испугались, что могли ее потерять! Зиночку вытащили из машины, она и мотор заглушить не успела, только затормозила. Ритка висела на ней, упираясь животом, рыдала, через ее голову кто-то обнимал Зину, целовал, орошая ее слезами, как клумбу.

Наконец затащили в квартиру, по дороге не отпуская ни на мгновение ее руки, и там тоже еще долго обнимали и причитали.

Через пятнадцать минут примчались ее родители. Новости они не смотрели, но их оповестили «доброжелатели» из числа тех знакомых, которые знали, что их дочь поехала в Финляндию.

Кое-как уселись за стол, обнимаясь, теперь уже все подряд друг с другом, не только с Зиной, шумели, галдели, плакали до утра от облегчения и счастья – беду такую страшную миновать. Слушая, как она сидела восемь часов взаперти и что собиралась навалять подруге любимой по случаю полного провала ее «замечательной» экскурсии в сопредельное государство, немного посмеялись…

Зинаиду отпаивали от пережитого шока и в целях профилактики простуды коньячком, да так, что она напилась первый раз в жизни и заснула прямо за столом.

Да, чудны дела Твои, Господи!

Чудны и непонятны!

Что-то она с воспоминаниями и сердечной маетой переборщила – заехала аж на Поклонную гору и не заметила как, но уж раз заехала….