Ножом по сердцу, на грани срыва, так хочется лишиться чувств. Ломкость по всему телу. Создаётся ощущение, будто меня только что несколько раз ударили. Но что хуже, в душе я чувствую ещё больше боли. Беспросветная искромётная темень окутала мою душу. Еле слышный голосок пробивается сквозь эту глушь. Но я не слышу его, мной овладело отчаяние. Когда не видишь грани между жизнью и смертью, когда кажется, что жизнь твоя – это уже смерть. И ничего хуже уже быть не может. То, что мной пережито, куда больнее и хуже всякой смерти.

Я была полна решимости сделать то, о чём могла бы пожалеть. Хотя нет, неправда. Я бы об этом не пожалела. После такого я бы ничего не чувствовала. Просто один выстрел и одна пуля в висок, боль и дальше пустота. Это мы смертные надеемся, что после жизни будет ещё что-то, будет ещё один шанс всё исправить. Нам кажется, что если мы это сделаем, нам станет легче. Возможно, и так, ведь после такого мы не будем чувствовать ничего. Но если задуматься о тех людях, которых мы оставляем в этом мире? Куда денутся они? Да никуда. Они продолжат жить, горюя о нас. Это глупо, если нам кажется, что им будет легче без нас. Мы, может, и исчезнем, но проблемы останутся на том же месте. Мы не избавим своих близких от несчастий, мы только усугубим их положение и добавим больше хлопот. Мы не думаем о других, а думаем только о себе. Никто в этом мире не одинок. В любом случае, найдётся человек, которому вы были небезразличны. И если бы вы пошли к этому человеку, то смогли бы понять, что ваша жизнь небессмысленна, что вы нужны кому-то в этом мире.

Но мне, как и многим другим, казалось, что я не могу ни к кому идти с такой бедой. Мне казалось, что я абсолютно одна в этом мире. То, что случилось со мной, повлияло на мой рассудок, и я потеряла способность здраво мыслить. Я думала о том и собиралась сделать то, что нормальные люди назовут безумием. Я не знала, что мне делать и будто бы маленький демон сидел у меня на плече и подсказывал, как я должна поступить после такого. Лишившись сил, я не могла сопротивляться и следовала указаниям, как будто была куклой в чьих-то руках.

Мой разум ожил, когда я обнаружила, что стою на краю балкона, а ветер ласково раздувает мои волосы. Погода была чудесной и если бы не весь ужас этой ситуации, я бы прямиком насладилась прелестью этого вечера. Было уже больше полуночи, полумесяц призрачной пеленой охватил весь двор замка. Кое-где слышался шелест листьев, шёпот слуг.

В моих ушах поднялось давление, словно я погрузилась в воду и не могу никак выбраться на поверхность. Было уже холодно и моё тело судорожно начало трястись. Я словно ожила в лучах своего собственного безумства и желания умереть. Я вздохнула и поняла, что не сделаю ни шага навстречу тёмной бездне неизведанных земель. Я ступила назад и посмотрела в небо. Я посмотрела на ночные звёзды и улыбнулась. Будь я проклята, но мне действительно показалось, будто одна из них подмигнула мне в знак одобрения. Я знала, что как бы сложно мне не пришлось, я должна жить. Пусть не ради себя, так ради других. И, возможно, когда-то я смогу найти того, кто бы смог стать смыслом моей жизни.

Я отошла немного дальше от своего места преступления, места позора и верного пути к отчаянию. Села на кресло возле небольшого фонтана и закрыла глаза. Несколько лет назад всё было по-другому. Моя жизнь была совсем другая, да и сама я изменилась. Почему я перестала верить в жизнь? Хотя я не перестала, просто жизнь подбросила мне такие ситуации, в которых каждый человек потеряет веру в себя, в людей, в саму вселенную.

Мой выкидыш поставил на уши весь замок, а затем и всё королевство. Люди со всех уголков нашей страны выказывали мне соболезнования. Я не была в состоянии отвечать на такие знаки внимания, и мой муж с радостью занялся этим делом. Он выказал уверенность в том, что на мне отразилась смерть его отца и что я, будучи ещё такой молодой, не смогла вынести такую непосильную никому, даже взрослому человеку, боль потерь. Я тихо ненавидела его за это, но не могла встать с постели и открыто противостоять ему. Я постоянно уединялась у себя, выгоняя даже самых близких слуг. Я не могла смотреть людям в глаза. Мне было стыдно, я не смогла выполнить своё предназначение. Я родилась женщиной, а наша главная миссия, по мнению всего человечества, – рождение ребёнка. Я лишилась и его, и любимого человека. Ради чего ещё стоит жить?

Лишь через несколько дней я смогла понимать, что происходит вокруг, и отличать реальность от сна. В этом мне помог мой Энтони, который даже на мужа моего нашёл управу. Он долгое время не подпускал его ко мне, заботясь о том, чтобы я поскорее поправилась и вернулась в привычное состояние. Это было сложно сделать, так как меня всё ещё тошнило от всяких лекарственных трав. Я сильно потеряла в весе и обрела такой бледный цвет лица, что была похожей на мертвеца. Лишь мой друг, Джонсон, повторял мне, что я должна быть сильной и не позволить ничему меня сломить. Только он один, из всего королевства, знал, что вызвало мой выкидыш. Он бережно хранил эту тайну ото всех.

Несмотря на свою молодость и живость характера, я заметно изменилась, не только внешне, но и внутренне. За короткое время я пережила столько всего. Мне подходил уже 21 год, а я уже устала от жизни. Здоровье моё пошатнулось и сил не хватало на то, чтобы взять себя в руки. Я уже не замечала, как невольно начинала плакать. Мне уже было плевать, что рядом находятся посторонние. Я уже перестала бояться «своей тайны», бояться, что обо мне и Эдварде узнают. Хотя этого я не хотела. Не хотела, чтобы о моём любимом дурно говорили. Он достоин был лишь хороших слов и восхвалений. Он прожил не так много, но уже успел прославиться на весь свет. Он был сильным воином, умелым предводителем войска, честным и добрым принцем. И пусть все знали, что принц падок на женскую красоту, его продолжали уважать абсолютно все: и враги, и союзники. Это именно тот человек, о котором будут слагать легенды, о котором будут рассказывать детям родители, чтобы те стали походить на их героя. О нём не забудут, пусть даже имя его канет в лету, но о его подвигах забыть не удастся. Он был поистине великим человеком. И этого человека я полюбила.

В прохладный осенний вечер, когда внутри замка становилось уже холоднее, чем даже снаружи, я сидела около окна за столом и писала письмо. Несколько моих фрейлин разместились на лавке возле камина, перебирая старые лохмотья и перешивая их. Никто не смел взглянуть на меня. Думаю, что я сама себя оградила. Никто не смел спросить, что со мной происходит. Надеюсь, что это была лишь учтивая вежливость, а не полное безразличие. Никто понятия не имел, каково мне сейчас. Я потеряла своего ребёнка, свою единственную надежду, надежду своего королевства.

Спрятавшись от других, я смотрела в окно на густые тучи, низко склонявшиеся над землёй. Они были похожи на жирные сливки, и, казалось, достаточно протянуть руку и ты уже коснёшься их. Я постоянно отвлекалась, не в силах сосредоточиться на своём письме. Кому я его писала? Ричарду Белкрафту, своему недавнему врагу, ставшему мне близким человеком после смерти его сына. Я выражала ему свои соболезнования, спрашивала его о том, как продвигается война против варваров. Рука неустанно дрожала, и мне приходилось переписывать одно и то же, т. к. выводимые на бумаге буквы были трудно читаемые. Я не могла подобрать слова, чтобы утешить отца в его горе. Я знала, каково ему. Я сама потеряла своего ребёнка. И каким бы жестоким ни был Ричард, он был отцом, потерявшим всю свою семью. И даже месть не сможет заживить его раны. Мои раны просто затянулись, но они всё ещё со мной. Теперь рядом с ними появились ещё одни – скоро на мне живого места не останется.