далеко и на выручку батальону у Мостов не успевали. Как было позднее сказано в отчете VIII корпуса, «7-й пехотный полк в этот день, неся большие потери, в героической оборонительной борьбе сдерживал превосходящие силы противника»[122]. Переправа тем не менее была потеряна.

Брошенная счетверенная установка «максимов». Такие установки были достаточно эффективны против низко летящих целей.

Однако захватить переправу было лишь половиной дела. Нужно было еще ее удержать. К Мостам подошли главные силы немецкой 28-й пехотной дивизии. Остатки 11-го мехкорпуса удерживали небольшой предмостный плацдарм, не позволяя противнику прорваться к переправе. На небольшой клочок земли немцы обрушили интенсивный огонь артиллерии и минометов, удары авиации. Несмотря на это, все атаки на плацдарм были отбиты. Однако положение было почти безвыходным. Удерживать мост далее обескровленные части корпуса Мостовенко уже не могли. Трагизм положения заключался в том, что взрывчатки для его уничтожения у Мостовенко тоже не было. Наконец около шести вечера 28 июня немцы перешли в наступление, прорвали предмостную оборону и вышли к злосчастному мосту. Защитники предмостного плацдарма отошли частью через мост, частью вплавь через Неман. Бой за сам мост, несколько раз переходивший в рукопашную схватку, продолжался всю ночь. Прорваться на южный берег Немана немцам не удавалось. Отчаянная попытка танкистов Мостовенко обстрелять фермы моста из 76-мм пушек не дала никакого результата. Разрушительной силы этого калибра было явно недостаточно.

В то время как мехкорпус Мостовенко прикрывал отход войск 3-й армии с севера, ее передовые части энергично пробивали себе дорогу вперед. Ранним утром 28 июня передовой отряд «Нимак» из состава немецкой 5-й пехотной дивизии был выбит из Песков и отброшен на другой берег Зельвянки. В вечернем донесении отдела разведки и контрразведки немецкой 9-й армии звучали такие слова: «Наши войска, овладевшие населенным пунктом Пиаски, в результате атаки с юго-запада были вынуждены отойти. Здесь предполагается 56-я дивизия русских»[123]. К сожалению, из-за утраты значительной части документов советских войск приходится поверить немецким разведчикам на слово. Скорее всего, именно 56-я стрелковая дивизия стала тараном, за которым отходили на восток основные силы 3-й армии Кузнецова. По другим данным, это были мотострелки Мостовенко. Так или иначе, им удалось совершить невозможное. Долина реки Зельвянки — болотистая, с поймой шириной до 6–8 км. Поэтому сбитый немецкий заслон на рубеже этой реки был большим достижением. Тем более он был сбит у единственного моста через реку на всем ее протяжении от шоссе до Немана. Любопытно отметить, что в немецкой истории дивизии (5-й пд) этот эпизод вообще проигнорирован, т. е. даже не упоминается сам факт захвата и последующего оставления важной переправы. Однако одновременно в истории соединения указывалось: «Командующий 9-й армией, генерал-полковник Штраус, посещает около 15.30 [28 июня. — А. И.] командный пункт дивизии в Щуцын. Он понимает, что задействованные здесь части дивизии находятся в одном из фокусов борьбы: примерно 15 русских дивизий попали в большой белостокский «котел», заграждение у Пяски замыкает важное еще открытое звено в кольце окружения»[124], т. е. интерес потерянная переправа вызвала на уровне командования 9-й армии. После утреннего сообщения о сбитом заслоне у Песков Штраус отправился в 5-ю дивизию выяснять реальную обстановку.

«Дорога смерти» Белосток — Волковыск. Колонны советских мехчастей на пути к Зельве подвергались непрерывным авиаударам. Из-за этого немало боевых и вспомогательных машин осталось на ее обочинах.

Командующий 9-й армией проявил такую заинтересованность отнюдь не по личной инициативе. Приказ наступать на Пески последовал даже не из штаба группы армий. 26 июня Главное командование германских Сухопутных войск отдало приказ, в котором, в частности, указывалось: «Чтобы избежать выхода русских частей из намечающегося «котла» восточнее Белостока, группа армий «Центр» вводом 28 и 161 пехотных дивизий 9 армии в районе Пески и продвижением пехотных дивизий 4 армии в районе северо-восточнее Волковыск, замыкает кольцо окружения в районе восточнее Белостока»[125]. Вышеописанный неудачный рейд двух батальонов 29-й мотодивизии 27 июня, скорее всего, был следствием этого распоряжения.

По состоянию на 28 июня приказ ОКВ о замыкании кольца окружения силами пехоты оставался невыполненным. Миссия 28-й пехотной дивизии провалилась. Ввод в действие отряда «Нимак» 5-й дивизии также не дал желаемого на самом верху результата. После потери Песков немцы могли лишь в бессильной злобе наблюдать за отходящим противником. 10-я эскадрилья армейской авиации бесстрастно докладывала:

12.35 — в Песках около 100 единиц русской техники;

12.55 — на мосту в Двореке 30 единиц техники;

13.05 — в Песках рядом с временным мостом 30 единиц гужевого и моторизованного транспорта, движущиеся в южном направлении, предположительно русские;

13.20 — Старына (12 км западнее Песков) — 30 единиц транспорта противника, около 100 лошадей;

13.40 — 2,5 км северо-восточнее Старыни батарея противника разворачивается на позициях.

Измученные постоянными авиаударами советские части, скорее всего, даже не обращали внимание на тарахтящий над Песками разведывательный «костыль». Им было невдомек, какую бурю эмоций в немецких штабах вызывали донесения его летчиков.

Однако успех с захватом моста был лишь половиной дела. После прорыва через Зельвянку нужно было решать, что делать дальше. В распоряжении остатков 3-й армии было два маршрута отхода:

1. Форсировать реку Щара и прорываться на восток, к Минску.

2. Пробиваться на юго-восток на Слоним.

«Дорога Белосток — Волковыск на всем своем протяжении являет сцены тотального разгрома. Она загромождена сотнями разбитых танков, грузовиков и артиллерийских орудий всех калибров», — писал фон Бок.

Были, разумеется, те, кто выбрал второй маршрут. Например, штаб 4-го стрелкового корпуса, подчинив себе остатки 85-й стрелковой дивизии, повернул на Слоним. Этот отряд добрался до района Деречина. Здесь колонна штаба корпуса попала под обстрел, командир корпуса генерал-майор Е.А. Егоров был ранен и 29 июня был вынужден сдаться немецкой танковой части. Егоров содержался в лагере Бяла-Подляска, затем был переведен в офицерский лагерь XIII-D в Хаммельбурге. Осенью 1941 г. пошел на сотрудничество с немцами, принимал участие в вербовке военнопленных в лагерях. Однако в 1943 г. прекратил сотрудничество и вернулся в статус военнопленного. После войны был передан союзниками советскому командованию. В 1950 г. Е.А. Егоров был осужден и расстрелян. Знал ли генерал, выбирая 28 июня дорогу на Слоним, что она приведет его к такому финалу?

Генерал Мостовенко сделал правильный выбор: он решил пробиваться на восток. Мосты через р. Щару у деревни Щара и у деревни Великая Воля были взорваны, в самих деревнях уже были немцы. Сама река была, конечно, не Волгой или Днепром,