21 января 1945 года запомнилось бойцам 5‑й танковой армии отчаянным сопротивлением роты эсэсовцев около польского города Иновроцлава – почти сутки они сдерживали советское наступление. Но, несмотря на полное окружение, они не сдавались. Те, у кого кончались боеприпасы, бросались с гранатами под танки. В плен удалось захватить лишь несколько раненых. Такое упорство в конце войны было редкостью. Но еще больше советские солдаты удивились, когда поняли, что перед ними русские.

После первых допросов контрразведчики СМЕРШа впервые узнали о существовании «Ягдфербанд Ост» – истребительного соединения «Восток». Узнали чекисты и некоторые имена. Работа СМЕРШа была усилена, поскольку, несмотря на очевидное уже поражение Германии, бойцы из состава «Ягдфербанд» могли доставить немало неприятностей.

Рассказывает Олег Матвеев: «Постепенно начались аресты агентов данного органа в прифронтовой полосе, и благодаря их показаниям у СМЕРШа сложилась определенная картина деятельности данного органа».

Однако под Иновроцлавом командир той самой роты сумел избежать гибели или ареста. Ему удалось вырваться из окружения с группой диверсантов, но не к немцам, а в тыл Красной Армии. Эта группа совершила 200‑километровый марш по тылам, после чего сумела вновь перейти за линию фронта.

Говорит Олег Матвеев: «На советско-германском фронте непосредственно работало подразделение «Ваффен-СС Ягдфербанд Ост». В его составе, в свою очередь, находились три специальные роты: первая специализировалась на проведении диверсионно-разведывательной деятельности, вторая несла охранную службу по охране штаба и различных структур данного подразделения, а третья рота занималась борьбой с партизанами. Возглавлял ее некий Игорь Решетников, в общем-то считавшийся у немцев большим специалистом в этой области».

Для того чтобы понять, откуда в составе Ваффен СС взялись русские диверсанты, нужно мысленно перенестись в 1941 год, в Лугу.

Луга – небольшой город в трех часах езды от Санкт-Петербурга. Центральная площадь, рынок, деревянные двух-трехэтажные дома с затейливой резьбой, маленький вокзал – одним словом, типичный провинциальный городок. Бургомистром немцы назначили известного в Луге адвоката Леонида Элиадоровича Решетникова.

В этот период Луга имела стратегическое значение – через город проходили важнейшие транспортные артерии немецкой армии на пути к Ленинграду. На посту бургомистра Леонид Решетников ничем особенным не прославился, его уголовное дело хранится в архиве Ленинградского управления ФСБ. Но среди прочих документов нашлись его личные дневники, которые проливают свет на историю русских диверсантов под командованием Скорцени.

Осенью 1941 года в комендатуру Луги поступило обращение от местных жителей: они жаловались, что по ночам вооруженные люди регулярно приходят грабить их соседей евреев. Евреи, понятно, к немцам жаловаться не пошли, а вот их соседям ночные крики уже порядком поднадоели. На новоявленных экспроприаторов была устроена засада, в которую эта шайка и угодила. Главарем был известный в городе уголовник Александр Мартыновский, но, что несколько удивило, вместе с ним был пойман сын бургомистра Игорь Решетников. Немцы пытались обеспечить в Луге элементарный правопорядок, и с уголовниками особо не церемонились, так что судьба этих людей была практически предрешена. Впрочем, Игорь был уверен, что отец вытащит его из неприятностей, как это много раз уже случалось раньше.

Рассказывает Михаил Пушняков: «Этот отец Решетникова работал до войны адвокатом в городе Луге. Он не уделял должного внимания своему единственному сыну. И тот связался с хулиганами, они где-то украли пистолет. Был судим за хранение пистолета, отбыл наказание. А Мартыновский был из числа высланных за 101‑й километр в Лугу за какое-то преступление, хотя он выдавал себя за студента медицинского института Ленинграда. И остальные все – уголовники».

Решетников‑младший с детства рос избалованным ребенком, при этом всегда имел склонность к авантюрам. Но влияние отца в городе было велико, и практически все шалости сходили Игорю с рук. Теперь ему предстояло познакомиться с нацистской военно-полевой юстицией. Оккупационный режим не предполагает особого гуманизма, и даже отец-бургомистр едва ли мог помочь Игорю избежать виселицы. Однако на судьбу членов банды Мартыновского повлияли партизаны, которые в этот период начали действовать в районе Луги. Чтобы помешать перевозкам вражеских войск и боеприпасов в район Ленинграда, партизаны активизировали свои действия по уничтожению эшелонов, складов вооружения и техники. В ответ немцы начали проводить массированные карательные операции, оккупационный режим ожесточался с каждым днем, Луга была буквально нашпигована различными разведывательными и контрразведывательными органами. Здесь базировались и активно действовали охранные дивизии СС «Полицай», полк дивизии «Бранденбург», группы тайной боевой полиции ГФП и агентура «Зондерштаба Р», подчиненная военной разведке абвер.

Нацисты пускали в ход все: подкуп, угрозы, создали разветвленную сеть осведомителей. Сотрудники службы безопасности СД предложили Решетникову и его подельникам взяться за хотя и рискованную, но высокооплачиваемую работу. Собственно, особого выбора у Игоря не было: или виселица прямо сейчас, или работа на немцев – таким образом вербовали многих.

Но Решетников для СД был ценным приобретением: авантюрные наклонности в соединении с острым умом и абсолютным презрением к другим людям обеспечили ему в дальнейшем успешную карьеру у немцев. На службе в СД он буквально «нашел себя». Игорь был убийцей по призванию – можно только удивляться, как во внешне вполне благополучной семье мог вырасти такой человек.

Вспоминает Михаил Пушняков: «Это был человек, до предела жестокий по своему характеру. Сколько своих подчиненных, в том числе Герасимова, командира взвода, он избивал по поводу и без повода. Дело доходило до того, что за малейшее неповиновение Решетников вынимал пистолет и стрелял. Так он расстрелял некоего Максимова и других. Его в отряде считали зверем».

Группа Мартыновского и Решетникова сразу прославила себя фантастической жестокостью. Их главной задачей была борьба с советскими разведывательно-диверсионными группами, которые активно забрасывались в тыл к немцам. Как оказалось, это было не самым трудным делом. В погоне за массовостью красноармейцы легко пренебрегали элементарными правилами безопасности.

Об этом говорят воспоминания советской разведчицы Валентины Николаевны Доновой, заброшенной в немецкий тыл: «Когда я приземлилась с парашютом, то рука, на которой были часы, как-то стукнулась о землю, и часы остановились. А сеанс у нас должен быть в 12.00, и я ориентировалась по солнцу, по зениту. И, по-видимому, наши минуты не совпадали».

День за днем она слала в эфир свои позывные – ведь нет ничего труднее для разведчика, чем отсутствие связи. А враги уже искали ее. Служба радиоразведки и контроля над эфиром у немцев подчинялась абверу, и ее работа была поставлена поистине образцово.

Из воспоминаний Валентины Доновой: «Пять дней я так работала, и немцы запеленговали станцию и меня уже искали. И когда я на пятый день вышла к селу Буды, там до Луцовки оставалось три-четыре километра, меня встретила их жандармерия».