гребаный клеткой…

А Ира так и продолжает веселиться, совершенно не подозревая, что снова закладывает бомбу внутри меня.

Только эту уже не обезвредить.

И до взрыва – считанные секунды.

– Держи-держи! – напевает игриво – Что хочешь – скажи. Получишь…Ага!

И попка, вильнув напоследок, эротично оттопыривается, будто приглашая последовать призыву.

Взять…

В этот момент я верю, что просто сдохну, если наконец её не коснусь.

– Да блин, ну где ж оно… – сокрушённо бурчит , продолжая поиски в шкафу. – Ой. Вот.

И всё.

Я взрываюсь, отправляясь в самое пекло ада, когда девчонка резко выпрямляется и полотенце слетает с соблазнительной фигуры, падая к ногам.

Под ним – совершенно ничего нет.

Только божественное тело, образ которого тут же отпечатывается на подкорке и плавит остатки разума, включая на полную лишь голые инстинкты.

Словно заколдованный, делаю шаг навстречу.

Держу пари – картинка из меня та еще.

Помешанная, голодная морда, вздыбленная ширинка и полное отсутствие интеллекта в глазах.

Хищно слежу взглядом, как Ира поворачивается, чтобы подобрать полотенце, но вдруг резко останавливается, натыкаясь взглядом на меня.

И, забыв про полотенце, тут же судорожно отпрыгивает к стене.

– Ой! Ой, Боже! – пищит , не зная за что хвататься. – Боже!

Пару секунд паники, за которые я успеваю увидеть все…

И она застывает как Венера на картинке итальянского маляра – одна рука прячет грудь, другая – тянется вниз.

Усмехнувшись, качаю головой, делая новый шаг навстречу.

Нет, Ирочка.

Даже Боже тебя уже не спасет.

Глава 43

Зацепив по пути полотенце, приближаюсь к малышке вплотную.

И, пока она смотрит на меня, как испуганный котенок, расправляю перед ней махровую ткань.

Нереальная пытка – сдерживать себя.

Пытка – прямо сейчас на нее не наброситься, чтобы, наматывая рыжие волосы на кулак , безумно вбиваться в адски желанное тело…

Вместо этого я склоняюсь ближе.

– Ты красавица – шепчу искренне.

А девчонка вся сплошь становится насыщенно бордовой.

Теперь она даже не решается посмотреть мне в глаза.

И не двигается, словно ледяная статуя, пока я бережно закутываю её в полотенце, не сводя жадного взгляда с её лица.

С лица, мать вашу!

Это какой-то высший уровень желания, когда от простого смущения башню сносит хлеще, чем от самой развратной позы.

Уже снесло…

И, завернув девчонку в полотенце, я резко прижимаю её к себе, впечатываю в свое напряженное тело.

Ловлю губами судорожный вздох, жадно его пожираю, настойчиво углубляя поцелуй.

И опускаю руки к нашкодившей попке, которая всю душу мне вытрепала своими плясками.

Чувствую, как девчонка дрожит в моих руках…Как смущается…

Но, сука, как же это заводит!

И собственное тело всё вибрирует, электризуется…

Там, где наши тела соприкасаются, меня коротит.

Но сегодня я становлюсь мазохистом, и сам хочу, чтобы в меня со всей дури вдарило током.

– Доверься мне, маленькая -шепчу, словно в бреду.

Переключаюсь на щеки, напористо целую шею, плечи и снова поднимаюсь к губам, будто пытаясь растопить лёд, за которым от меня прячутся.

– Ты про…про секс, да? – спрашивает она сипло.

– Я про жизнь, Ир – сдаюсь, прижимаясь лбом к её лбу.

Шумно выдыхаю, глядя на неё в упор.

И от её взволнованного взгляда , меня несёт, как от самого мощного наркотика.

Клянусь, я устрою ей самую шикарную свадьбу, построю дом на берегу моря, буду петь по вечерам серенады под окнами, как заправский трубадур…

Только эту неромантичную слабость, маленькая, ты мне прости.

– Про всю жизнь! – рычу я. – И про каждый гребаный день, в котором я хочу быть с тобой. В болезни, в здравии. В горе и в радости. Понимаешь, чудо? Каждое утро. С тобой. Заревёшь – рядом. Будешь смеяться – рядом. Всегда.

У нас будет и ресторан, и музыканты и танец, и цветы – вечером, позже..

А сейчас – сейчас я опускаюсь на одно колено и достаю из кармана кольцо, всем нутром чувствуя, что это – тот самый момент.

Правильный.

Я больше не хочу терять ни дня, ни даже минуты.

Я хочу , чтобы все знали – эта женщина моя.

– Чудо, ты станешь мой женой? – хрипло выдаю на одном дыхании.

И этим застаю её врасплох.

– Заман… – шепчет она , глядя на меня во все глаза.

И замолкает.

А я, словно осужденный на плахе, смотрю, как она прикрывает глаза.

Слышу её дрожащий вздох, который уже сулит мне хреновый приговор…

И не верю своим ушам, когда в следующую секунду раздается тихое:

– Да…

А потом, с радостным смехом, который моментально рушит все напряжение, звенит уже громче:

– Да! Да! Согласна!

Да…

Да, мать вашу. ДА!

И самый счастливый мужик на свете теперь усиленно хмурится, надевая своей даме кольцо.

Но стоит мне подняться, чтобы впиться, наконец, в желанные губы, закрепляя наш обряд, как Ира, опережая меня, утыкается носом в мою грудь.

– Я тебя люблю! – выдает с надрывом. – И, вообще, я на все с тобой согласна, ты понял? – и стукает меня по груди кулачком, моя маленькая бандитка.

Будто собственные чувства застали её врасплох, и она их боится.

– А еще – я хочу прожить с тобой до самой старости! – шмыгает носом.

– Будем устраивать перед правнуками битвы костылями? – хмыкаю я, проводя по мягким волосам.

А самому – до одури хорошо…

– И смеяться, роняя вставные челюсти! – со смешком добавляет, вся сжимаясь в комочек, чтобы плотней ко мне прижаться.

Лед окончательно растаял. .

Она мне доверилась.

Во всем…

И, подняв свою малышку на руки, как заядлый наркоман, я снова тянусь за новой дозой – впиваюсь долгим, нежным поцелуем в губы.

И оторваться от неё не могу уже ни на секунду.

Ни тогда, когда толкаю дверь спальни ногой. Ни тогда – когда задергиваю шторы, создавая полумрак, в котором моя малышка сможет хоть немного спрятать свое смущение.

Несу её в постель…

В нашу постель.

И пусть я живу по законам каменного века, пусть мы еще не прошли все этапы заключения брака, но для меня она – уже давно моя женщина.

С первого дня и окончательно .

Моя жена.

Глава 44

Ира

Полотенце неумолимо слетает с моего тела.

Опустив меня на кровать, Заман быстро расправляется и со своей одеждой. Он взбешено откидывает её в сторону, будто злится, что она посмела стать между нами преградой.

А я, против воли, инстинктивно сжимаюсь и свожу колени, глядя на него.

Полностью обнаженного, дикого и такого огромного…