– Признаться, я буду очень благодарна, если тебе удастся выяснить что-то, что укажет мне более точную цель, – сказала она.

По ее голосу Орландо наверняка понял, насколько сильно она нуждается хоть в какой-то надежде.

– Ладно. – Он поднялся. – Сделаю все, что в моих силах. Оставайся в гостинице. Наслаждайся садом и не блуждай по окрестным улочкам! Джахун не настолько опасен, как лабиринт Синей Бороды, но в этом городе очень легко потеряться. На то, чтобы получить сведения от моих знакомых, уйдет несколько дней. Наберись терпения. Знаю, что у тебя с этим плоховато.

Нет. Нет, нет и нет. Вот они и пришли, проклятые слезы. Отвернувшись, Лиса сделала вид, что прогоняет от лица муху. Надо было разговаривать с Орландо в обличье лисицы. Тогда было бы намного легче скрыть, какой потерянной она себя ощущает.

Орландо протянул ей носовой платок – с цветочной вышивкой и черной кружевной каймой.

– Похоже на подарок от какой-то женщины. – Лиса вытерла слезы мягкой тканью.

– В точку. Но у нее только один облик. Со временем это приедается. – Орландо вновь присел рядом с Лиской на бортик фонтана, и она склонила голову ему на плечо. Слезы полились ручьями, словно хотели затопить фонтан у нее за спиной. Птички, которых она выпустила на свободу, купались в верхней его чаше. Свобода оказалась слишком сладка на вкус, несмотря на связанную с ней опасность.

– Прекрати волноваться, – сказал Орландо. – Джекоб Бесшабашный выстоит. Кому это знать, как не тебе? Не сомневаюсь, что у тебя пальцев не хватит перечесть, сколько раз он уже должен был умереть. Как насчет той истории, когда Хентцау, правая рука Кмена, засадил ему пулю в сердце? Думаю, это небольшое преувеличение?

Лиса покачала головой:

– Пуля прошла прямо сквозь сердце.

– Сквозь сердце? И как после этого можно выжить?

Лиса почувствовала, что ее губы сами собой улыбаются.

– Его вернула к жизни Красная Фея.

– А, его былая возлюбленная. Значит, это правда. Я просто умираю от зависти! А как насчет того, что Бастард выстрелил в него из арбалета Гуисмунда?

– Я думала, об этом никто не знает.

– Ты разговариваешь с лучшим шпионом, когда-либо работавшим на властителей этого мира.

Как благотворно действует смех.

– Стрела в грудь, пуля в сердце? Как-то не похоже на то, что кто-то или что-то в состоянии его убить.

Лиса уже забыла, сколько раз он смешил ее. Рядом с Орландо жизнь становилась легкой, как перо серого гуся, в которого он превращался с помощью ведьмина гребня. Возможно, повстречайся он ей первым, она могла бы любить его так же, как Джекоба. Возможно.

– Ты с ним счастлива? – Орландо поднял взгляд на пустые птичьи клетки.

– У нас было не много времени, чтобы это выяснить.

– Достаточно времени. Ты с ним счастлива?

Лиса знала, что ответ ему не понравится. Но она задолжала ему правду.

– Очень. Очень счастлива, а иногда очень несчастна. Но хорошие дни с лихвой окупают плохие.

– Да, этого я и опасался, – вздохнул Орландо. – Вы одна из тех пар, про которые думаешь, что они вместе уже много жизней подряд. – У него над головой одна из птичек вернулась в клетку. – Признаться, я надеялся, что в этой он тебе наконец надоест.

Он оглянулся.

Среди окружающих сад колонн стоял Хидео. Лисе часто казалось, будто Хидео, несмотря на свой рост, умеет так замкнуться в себе, что его и не видно. Он нерешительно приблизился к ним, лишь когда Лиса окликнула его по имени.

– Орландо, позволь тебе представить – Хидео, друг из Нихона, он путешествует со мной.

При слове «друг» Хидео одарил ее благодарной улыбкой.

Поднявшись, Орландо поклонился по форме, какой в Нихоне приветствуют тех, кого считают равными себе.

– Вы, случайно, не один из Священных борцов Нихона? Простите, что спрашиваю. Несколько лет назад в Киото я наблюдал за одним поединком, и мое внимание привлек борец, очень похожий на вас.

– Я был среди них. Но теперь, – Хидео поклонился Лисе, – я служу Оже-сан.

– О да, – сказал Орландо, улыбаясь Лисе, – она с легкостью пробуждает желание ей служить.

30

Детская сказка

Неррон решил падать на губчатый вяз. Название вводило в заблуждение. Ветви дерева были далеко не такими мягкими, как можно предположить из названия, и все его тело болело от удара, не говоря о том, что он все еще чувствовал когти совы. А эта вонь! Словно сова изваляла его в птичьем помете, чтобы детишкам было вкуснее.

На своде пещеры над ним светились тысячи сталактитов. Их кристаллы улавливали зеленый матовый свет, выделяемый мерцающим мхом, который рос вокруг на скалах. Гоилы еще называют этот вид сталактитов Висячими свечами. Окаменелые деревья, цветы-летучемышки, мерцающий мох… Озеро уже нигде не просматривалось. Совы занесли их дальше, чем планировалось.

Неррон искал в ветвях, за что схватиться, избегая колючих плодов дерева. В древности плоды губчатого вяза пользовались большим спросом в качестве снарядов.

Где приземлился Бесшабашный?

Тому повезло меньше. И почему этот идиот спрыгнул именно над пиковым деревом? Потому, Бастард, что пики скрыты под громадными листьями. Проклятье! Прежде чем отдавать Бесшабашного в когти совы, нужно было прочитать ему лекцию по подземной ботанике. Тот, обмякнув, висел в ветвях, что не предвещало ничего хорошего. Вот она и провалилась – попытка спасти нефритового гоила. Черт, черт, черт!

Спрыгнув с дерева, Неррон по колено погрузился в осоку, но ноги его еще держали. Уже кое-что. Над Бесшабашным слеталась стая белых ворон, которые мясо с костей склевывают меньше чем за час. Неррон запустил в них камнем, и они с пронзительным клекотом улетели, а Бесшабашный поднял голову.

О, значит, еще не все потеряно.

Попытавшись в ветвях сесть, этот недоумок застонал. В плечо ему вонзился один из копьевидных шипов.

– Смотри, чтобы он не обломился в твоем мясе! – крикнул ему наверх Неррон. – У него ядовитая смола.

Бесшабашному и правда удалось рывком высвободить плечо. Нет, недотрогой он не был. Неррона впечатлило, что он не потерял равновесия от боли. Он даже сумел спуститься с дерева без его помощи, но уже внизу через пару шагов ноги ему отказали. Так тяжело мягкокожий дышал не только из-за ранения. От жары на этой глубине мучился даже Неррон.

– Ну ладно, – прохрипел Бесшабашный, осев на землю. – Ясно, что в одиночку мне на поверхность не выбраться. Назови свою цену. И не заводи больше песню про то, что ты помогаешь мне ради моего брата.

Ну, это не так уж далеко от истины, как он думает. Неррон огляделся вокруг. Нет, вытащить отсюда мягкокожего живым будет нелегко.

– Хорошо! – сказал он. – Признаюсь, я помогаю не просто так. Если мы выберемся отсюда в добром здравии, ты поедешь со мной в Виенну. Ко двору Кмена. Это моя цена.

– Ко двору Кмена?

За то, как Бесшабашный произнес имя его короля, Неррону захотелось расквасить его мягкокожее лицо.

– Кмена. Именно. Короля, который наводит ужас на ваших королей и императоров. Я обязан предостеречь его от ольховых эльфов. Ты расскажешь ему о том, что подслушала Лиска, я расскажу о зеркальных существах, и вместе мы опишем ему,