халтер с вырезом на шее опускается так низко, что почти достигает пупка. Ткань идеально обнимает бедра, демонстрируя ее плоский живот, а затем свободно ниспадает до пола. Струящаяся ткань почти скрывает разрез, который доходит до верхней части бедра.

Затем она делает шаг вперед. На мгновение появляется вид на ее длинные, великолепные ноги, а затем они исчезают под тканью для следующего шага. Я не могу сдержаться. Я издаю тихий свист, разглядывая ее с ног до головы.

Сильвия прижимает ладони к своим румяным щекам.

— Не слишком ли? — Спрашивает она. Затем она поворачивается, чтобы показать мне спину.

Или, лучше сказать, отсутствие таковой.

От места соединения халтер-топа на шее и до восхитительных ямочек на спине ее кожа выставлена на всеобщее обозрение. Ткань облегает ее круглую попку ровно настолько, чтобы показать мне ее округлость, а затем спускается к ногам.

— Оно идеально, — заверяю я ее, поднимаясь, чтобы сократить расстояние между нами.

Сильвия поворачивается как раз вовремя, чтобы понять, что я стою прямо за ней, и задыхается, когда мои руки обхватывают ее лицо и я украдкой целую ее. Поцелуй короткий, но все равно, когда я отпускаю ее, у нее перехватывает дыхание, и это разжигает во мне огонь, который трудно игнорировать.

— Так ты будешь его надевать? — Спрашиваю я. Я не хочу давить слишком сильно, но, черт возьми, я хочу смотреть на нее в этом наряде всю ночь напролет.

— Да. Спасибо. Мне нравится. — Она сияет на меня.

— Хорошо. Тогда пришло время для следующего подарка. — Я протягиваю ей вторую по величине коробку с волчьей ухмылкой.

На этот раз она без колебаний вскрывает коробку, откидывает крышку и обнаруживает босоножки из лакированной кожи с потертыми краями.

— Они великолепны!

Надев, она задирает подол платья и демонстрируя их, оказывается в опасной близости от того, что она не хотела бы, чтобы я увидел. А они чертовски сексуальны. Ее ноги, я имею ввиду.

— И последнее, но не менее важное. — Говорю я, передавая ей третью коробку.

Сильвия удивленно смотрит на меня.

— Ты не должен был этого делать, — пробормотала она, и эмоции в ее голосе поразили меня до глубины души.

— Я знаю. Но я хотел.

— Что ж, спасибо.

Я хихикаю.

— Ты еще даже не открыла свой последний подарок.

Она смеется.

— Я знаю. Но все равно это много значит.

— Я рад.

Сильвия открывает третью коробку, обнаруживая внутри бархатную коробочку поменьше. По размеру она напоминает шоколадку, и становится ясно, что третий подарок — ювелирное украшение. Но все равно она задыхается, когда открывает ее.

— Где ты это взял? — Вздыхает она, доставая из футляра одну из сережек-люстр.

Как и на ее платье, с затейливых лиан, составляющих конструкцию украшения, свисают нежные нити цветков сакуры. Только эти цветы сделаны из окрашенного золота и бриллиантов.

Она вставляет по одному в каждое ухо, а затем достает подходящий браслет.

— Можно? — Предлагаю я, пока она пытается застегнуть его на запястье одной рукой.

Она протягивает запястье мне, и я застегиваю его.

Сильвия, переполненная восторгом, бросается к зеркалу в полный рост, спрятанному в шкафу, чтобы полюбоваться готовым нарядом. Через минуту она возвращается ко мне.

— Это самый идеальный подарок. Спасибо. — Ее улыбка на мгновение ослепляет меня, она так полна безудержной радости.

— Не за что. — Говорю я на этот раз.

Затем я протягиваю ей руку.

— Готова?

— Уже пора? — Сильвия в шоке смотрит на часы.

Шесть часов, почти в точку. Пора.

Когда она проводит своими изящными и наманикюренными пальцами по моему бицепсу, я чувствую волнение в груди. При всей своей ярости, которую я испытывал из-за того, что меня заставляют жениться на ком-то, я начинаю понимать, что, возможно, я нащупал золотую жилу, когда речь шла о моей суженой. И все же какая-то ноющая мысль в глубине моей головы напоминает мне, что эта связь между нами, это сильное влечение, которое возникло быстро и стремительно, не является настоящим. Потому что я все еще нечестен с Сильвией.

Вчера, когда она показала мне свои работы, я ясно увидел, как я повлиял на нее. Я причинил ей боль. Глубоко. Я чуть не сломал ее своими действиями, которые предпринял, чтобы обеспечить безопасность своей семьи. И все же Сильвия, похоже, готова оставить это в прошлом и снова довериться мне.

Я почти пообещал, что больше не причиню ей такой боли.

Но я сделаю это. Я должен.

Потому что нам нужно сотрудничество с ее отцом, а для этого моя мать требует, чтобы я лишил ее девственности. Чистую, невинную Сильвию, которая одевается, как святая, и отказывается от платья без спины. Я знаю, что надеть наряд, который я ей купил, — это уже перебор. Но это не единственная грань, которую мне придется переступить сегодня вечером. И я уже ненавижу себя за это.

* * *

— Потанцуй со мной, — пробормотал я, прижимаясь к обнаженной коже спины Сильвии после того, как уже десятая по счету пара из высшего общества поздравила нас с помолвкой и удалилась к фуршетному столу. За последние два часа перед нами с Сильвией прошло бесчисленное множество людей, которые представлялись и восхищались такой прекрасной парой. Я скрипел зубами, пытаясь не ударить кого-нибудь по лицу.

А Сильвия все это терпела.

Вместо застенчивой девушки, которая краснеет от моего грубого юмора или отмахивается от самых незначительных промахов, эта новая сторона моей невесты то, на что стоит посмотреть. Как настоящая принцесса, она держалась с достоинством. Поддерживая вежливую беседу, она оказалась теплой и интересной, терпя мучительные изречения наших гостей. И все же моя будущая жена выглядит уравновешенной и спокойной, улыбка не сходит с ее лица. Куда исчез застенчивый интроверт, которого я наблюдал в течение нескольких месяцев, я не знаю. Но я ошеломлен и околдован. И теперь, когда мы покончили с конвейером приветствий, я хочу увидеть, как она танцует.

Она едва заметно кивает и вежливо завершает разговор с Элинор Мэнсфилд, одной из старушек, живущих в Центральном парке на юге, которую настояла пригласить моя мама. Пожилая женщина едва успевает отойти, как я беру Сильвию за руку и тяну ее на танцпол. В бальном зале, полном миллиардеров среднего возраста, с которыми моя мать настаивает на поддержании связей, на этой вечеринке нет ни скрежета, ни шумных мош-питов. Вместо этого звучит классическая музыка, идеально подходящая для бальных танцев.

И когда я притягиваю Сильвию к себе, она оседает в моих объятиях так, словно родилась для этого. Новая песня представляет вальс, и когда я веду ее по танцполу, Сильвия