Он направился на кухню.

Что ты здесь забыл?

Я хочу есть и пить.

Серьезно? Ты собрался устроить банкет? Я-то думал, мы повеселимся…

На пустой желудок я плохо соображаю.

Ладно, удачи тебе.

Броган достал фонарик и в его свете огляделся. Выбор блюд был весьма ограничен. Стоит хоть раз звякнуть тарелкой, и ему конец.

Он подошел к раковине и взял с сушилки большой стакан. Аккуратно повернул рукоять крана, чтобы из него потекла тонкая струйка воды, терпеливо дождался, когда наполнится стакан. Осушил его в два глотка и поставил на место.

Стакан задел деревянную лопатку.

Та стукнулась о металлическую ложку.

Ложка соскользнула с сушилки и полетела на пол.

Броган успел поймать ее в воздухе прежде, чем она коснулась плитки.

Ловко ты.

Спасибо. У меня хорошие рефлексы.

Они не пригодились бы, не будь ты таким неуклюжим.

Броган открыл холодильник. Тот был набит всякой снедью, только раззадорившей аппетит. Увы – из этих продуктов не годилось ничего: одни были в запаянной упаковке, другие пришлось бы готовить. В буфете оказалось то же самое. Микроволновку включать нельзя, тостер или духовку – тоже. Консервный нож будет греметь о банку, а еще придется мыть за собой посуду. Даже коробка с хлопьями – и та слишком громко шуршит.

Остаются бананы.

Что?

Посмотри в вазе с фруктами. Там есть бананы.

Могут заметить.

Да ладно тебе. Кто считает, сколько в связке бананов?

А вдруг?

Вряд ли. Не думаю, что в этом мире есть люди, которые пересчитывают перед сном фрукты в корзине.

Броган взял банан. Очистил его стоя – потому что не хотелось лишний раз рисковать, двигая стулья. Медленно проглотил, упиваясь вкусом и представляя, как каждый кусочек разбухает в желудке, заполняя необъятное пространство.

Кожуру не забудь.

Кожуру я есть не стану!

Я имел в виду, на столе не забудь, дебил. Забери с собой.

Броган сунул кожуру в карман.

Ну что, идем дальше? А то мне скучно.

Да. Хотя нет. Постой.

Что еще не так?

Мне надо отлить.

Чего? Господи боже мой! Тебе нельзя в туалет! Если спустишь воду, тебя услышат, а если не спустишь – в унитазе заметят мочу. Мы, позволь напомнить, пытаемся убедить Колетт, что ее преследуют призраки, а они, представь себе, не отливают.

И что ты предлагаешь?

В раковину давай.

Мерзость какая… Там же моют посуду.

Да плевать – пусть хоть облизывают ее. Если приспичило – вперед.

Броган облегчился в раковину. Потом ополоснул ее водой из стакана.

Молодец! Ты все? Идем?

Идем.

А то, может, еще в мусорное ведро навалим?

Я сказал, идем!

Броган вышел из кухни. Он так и не утолил голод, но до утра продержится.

Мыслями он снова вернулся к Фейрбрайтам, расплываясь в довольной улыбке.

Стал подниматься по лестнице. Первая ступенька. Вторая. Третья. И вдруг Броган замер – на втором этаже стоял Мартин.

Пятница, 14 июня, 2:48

Было темно, но не слишком. Броган отчетливо видел силуэт Мартина в одних трусах-боксерах – тот почесывал голову и с натугой пускал газы.

К счастью, Мартин смотрел в другую сторону – направлялся в ванную. Броган застыл. Буквально окаменел. Даже перестал дышать, будто разучился. Зрачки расширились, чтобы втянуть в себя как можно больше света. Мартин вошел в ванную, оставив за собой дверь открытой. Хлопнула крышка унитаза, по фаянсу зажурчала мощная струя.

Броган медленно, шаг за шагом, сполз по лестнице до самой нижней ступеньки и шмыгнул в кухню. Оттуда прислушался, как в бачке шумит вода и гудят трубы.

А если он спустится?

Не спустится.

Но если вдруг?!

Наверху опять раздались шаги. На мгновение показалось, будто Мартин идет вниз. Броган спрятался за дверь.

Мартин не стал спускаться. Броган выдохнул. Выждал минут пятнадцать и только потом рискнул выглянуть.

Уже с лестницы было слышно, что храп стал вдвое громче. Однако лишь наверху Броган различил в нем разные тона: значит, Фейрбрайты оба уснули.

Он подошел к двери приоткрытой спальни и нерешительно затоптался.

Так мы идем? Ну же, давай.

Броган толкнул дверь и просочился внутрь.

В комнате было гораздо темнее, чем на лестнице. Пришлось выждать пару минут, пока глаза не привыкнут. Голову вдруг сильно кольнуло болью, Броган даже испугался, как бы не потерять сознание.

Эй, ты как?

Нормально.

Это не там тебя сковородкой шарахнули?

Все нормально, я сказал!

Ну ладно, смотри…

В слабом свете от будильника Броган отчетливо видел в кровати два силуэта. Мартин лежал на боку, отвернувшись от Брогана. Колетт – на спине, вдобавок откинув одеяло. Она тихонько посапывала, веки ее трепетали. Пухлые губы приоткрылись, маня их поцеловать. Выглядывающая из-под одеяла нога была согнута в колене. Ночнушка задралась до самого бедра.

Броган стоял в изумлении, любуясь изгибами и впадинами, выпуклостями и контурами, видимыми и спрятанными. Колетт возбуждала его сверх всякой меры – не только тем, что он видел, но и тем, что скрывалось от глаз.

Шагнул к кровати.

Эй, не увлекайся!

Начал он с ноги. Протянул руку, замерев в сущем миллиметре от безупречной кожи. Так близко, что ощущал исходивший от нее жар.

Двинулся дальше по голени, ненадолго задержался у колена, прежде чем скользнуть над обнаженным бедром. Броган невесомо огладил его округлость и замер, дотронувшись до края ночной рубашки.

Потом потянулся к голове. Коснулся волос. Они были невероятно мягкими, как шелк. Провел пальцами по лбу, по изгибу носа, над губами. Задержался на мгновение, впитывая жар женского дыхания, затем двинулся дальше: к горлу, плечу и холмику груди.