— Меры — это отравить мою свиту?

— Что вы, как можно. Это всего лишь успокаивающие травы. Ваши бравые воины были слишком буйные, поэтому я их немного успокоил.

Спокойный и рассудительный тон ввёл меня в бешенство. Мы шли меж рядов статуй к высокому зданию храма и мне даже захотелось опрокинуть и столкнуть ближайшую из фигур.

— Это мои люди. Они защищали меня! Мне начинать беспокоиться о своей безопастности?!

— Ну тише, что вы, как можно. Вы вновь меня не поняли. Это не было атакой на вас, я просто успокоил бушующих людей, сделав их послушными.

— Не много ли вы берёте на себя? Вы решили провозгласить себя вершителем судеб, позволив единогласно делать выбор кому здравствовать, а кому почивать?

— Это участь монарха. Мы обязаны вести за собой и решать за других.

— Вы возвели сами себе пьедистал, поставив себя на один уровень с богами? Не потому ли вокруг храса стоят фигуры ваших предков, а не великих мучеников?

— Чем правитель не мученик? Вспомните свой путь сюда? Не путешесвие на корабле, а сам путь? Я слышал, вы не только начинали простой аристократной, но и спустились до самого дна. — Ужасно хотелось возразить, но не могла подобрать слов. Насладившись моим молчанием, король продолжил. — Поверьте, у нас больше общего, чем вы думаете. Было время и я искренне верил что все люди чисты и добры, стоит им только объяснить свои помысли и намерения, как они поймут меня. Но правда как раз в том, чтобы любить свой народ за их порочность, злобу и слабость.

— Вы всего лишь человек. Из плоти и крови. Такой же, как любой из подданных.

— Я всего ли правитель. И никогда не подниму на вас руку, потому что вижу в вас равную. Не так уж смиренны, но и не так уж просты такие как мы с вами. На нас особая, великая миссия. Позвольте показать вам.

За диалогом не сразу заметила, что мы уже пришли. Прямо перед нами возвышался белокаменный храм с обилием позалоты и инкрустации камней. Эззиан протянул мне руку и мы вошли. Просторный холл изнутри утопал в золоте. Подозреваю, это уже даже не простая позолота, а металл в чистом виде. Тихо переговариваясь по помещению модили мужчины в ярких красных балахонах. Дождавшись, когда я насмотрюсь, Эззиан повёл меня дальше. Мы прошли к резной двери, за которой скрывалась вентовая лестница вверх. Поднимаясь по узкому пространству, почувствовала некое смирение. Должно быть так себя чувствуют послушники и монахи, бдящие за храмом. Наконец, мы вышли в просторное плато. На самом деле оно было достаточно малым по площади, но первые мгновения после узкого пространства казалось подбно обширной зале. Оказалось, что мы поднялись достаточно высоко. Отсюда весь город простирался как на ладони. Такого вида не было даже из окон дворца, откуда виднелись только ухоженные сады. От ветра защищал высокий каменный балкон. Но не он и не пейзаж заинтересовал меня.

— Колокол! Он огромен! — Восхитилась я, позабыв про обиды и рассматривая металлический массив. В резные узоры ожидаемо была залита золотая краска, но в целом всё выглядело красиво и возвышенно. Сам же купол колокола вполне мог закрыть собой практически всю территорию плата, на котором мы стояли, включая балкон. Страшно представить вес этого гиганта.

— Посмотрите туда. — Подойдя к краю балкона, Эззиан оказал раскрытой ладонью на другую башню чуть дальше. Там тоже виднелся колокол и человек. Даже издали можно было легко представить, что там. Покрутив головой, стала присматриваться и замечать и остальные.

— Отсюда это выглядит прекрасно и возвышенно. Они словно…

— Опора?

— Да. Подобно стражам.

— Княжна, знакомьтесь. Это — Gros Marie, она же «Большая Мари».

— Большая Мари? Колокол имеет имя? И это — она?

— Все колокола имеют имена и большинство из них — Мари. Но лишь эта — основная.

— Почему Мари?

— Святая Мария, мученница. Пала распятая своей жертвенностью во благо мира. Но посмотрите, чем не олицетворение правления монарха?

— Вот тут вновь не понимаю вас?

— Каждая из колоколен что-либо воплощает, будь то рождение нового дитя или звон подвенечных колокольчиков на свабедной карете. Каждый несёт своё. Большая Мари — она как главный правитель, там, вдали малышки Мари, её союзники и остльные — армия, что зовёт на помощь.

Я посмотрела на Эззиана, так самозабвенно сравнивающего себя то с богами, то с мученниками, что мне стало его жаль. В попытках контролировать подданных, запер сам себя. Бесконечное самовознесение и пение почестей во имя себя. Ещё секунда и всё очарование момента и места схлопнулось в пустоту уныния и скуки.

— Предлагаю вернуться во дворец. Мне всё же пора обсудить с вами условия взаимовыгодного сотрудничества и мы отплываем.

— Так скоро? Вам не понравились острова Думонд?

— Мне не понравилось, что вы посягнули на моё. Даже бйные воители, но это всё ещё мои подданные. Сами сказали, что вы уважаете меня как монарха и признаёте за равную.

— Разумеется.

Наконец, день бала. С утра портные принесли готовые наряды для каждого из нас. Воины к тому времени окончательно восстановились и запугали лекарей, ровно как и большинство слуг, но я больше переживала о другом.

Несколько раз видела Роберта либо издали, либо за трапезой. Каждый раз он был молчаливым, но ужасно печальным. Хотелось развеять его тяжкие мысли, но вместе с тем понимала, что скорее только всё испорчу, ведь подозреваю причина его грусти кроилась как раз в нас с ним.

Желая найти идеальное сочетание свободы княжества и утончённость знати, коей являлась, создали вместе с портной комплект из золотого платья с расклёшенным подолом и тугим корсетом, но вместе с тем на плечи надевалась невесомая накидка прикрывающая плечи и спускаясь по краям россыпью тончайших цепей, водопадом струящимся вниз. Результатом я осталась довольна. Теперь нужно было придумать что-либо с причёской.

Я перекидывала волосы с одной стороны на другую в поисках того самого образа, с коим можно было бы выйти, когда дверь в комнату распахнулась. Да, стук был, но скорее являлся простой формальностью, ответить и отреагировать на который я даже не успела. Обернувшись, увидела Джулиано с сумкой на плече и крайне придирчиво оглядывающего меня.

— Что это значит? Знаешь ли ты, что в покои княжны не вламываются просто так без спроса? А вдруг я была бы не одета?!

— Нет, я велел местным служанкам сообщить мне, как вы будете одеты. — Проговорил сициадец, ни сколько не смутившись, вместо этого продолжая оглядывать меня с внимательным прищуром.

— «Я велел»? — Переспросила в