– Вы останетесь здесь и объясните, что произошло! Вы были здесь и должны все знать!

Девушка молча кивала, не смея возражать. Когда управляющий оставил ее воротничок в покое, она подошла к кровати и замерла в покорной и горестной позе. В комнате было тихо как в склепе. Горничная внимательно взглянула на лежащую Розали и слегка поправила ей волосы. Она все больше проникалась жалостью к несчастной, ведь Розали всегда была так мила и обходительна с ней.

– Comment vous appellez-vous? – тихо спросила она с непосредственностью ребенка, любопытство которого берет верх над осторожностью. – Мадемуазель, отзовитесь, пожалуйста. Это я, ваша горничная. Меня зовут Мирель.

Мирель Жермен. С кем мы должны связаться? С вашим братом? С родителями? Или с мужем?..

Впрочем, у лежащей без сознания женщины не было кольца на руке.

Темные глаза Мирель оглядели комнату в поисках возможной разгадки случившегося. Она старалась вспомнить незнакомые слова, которые произносила англичанка.

– Месье, – спросила она. – Что значит слово "vin"?

– Вино, – быстро ответил управляющий, сердито глядя на нее.

Заметив стоящую на столе полупустую бутылку, Мирель начала понимать, о чем говорила ей женщина. Мадемуазель, должно быть, отравилась!

– Месье, – проговорила она. – Я думаю…

– Тихо, – прервал ее управляющий. – Врач прибыл.

Он облегченно вздохнул.

В комнату вошел полный, почтенного вида господин с небольшим кожаным саквояжем. Толстые стекла его очков тускло поблескивали. Он поздоровался и склонился над Розали. Измерив пульс и произведя краткий осмотр, доктор со знанием дела кивнул головой.

– Опиум, – сказал он. – Принят в очень большом количестве. Посмотрите, нет ли где-нибудь флакона…

– Что, черт возьми, здесь происходит? – раздался чей-то голос, и все трое обернулись.

В дверях стоял Рэнд, с изумлением глядя на них, не понимая, что происходит. Розали лежала на постели, голова ее выла как-то странно повернута на сторону. Выбившиеся из прически локоны обрамляли бледное лицо. Никогда еще Рэнд не видел ее такой бледной и безжизненной.

Очнувшись от мгновенного замешательства, он бросился к кровати и склонился над распростертой Розали.

Мирель еще никогда не видела аристократов столь мощного сложения. Ей, такой маленькой, Рэнд казался почти гигантом Невнятно пробормотав что-то, он обернулся, поочередно глядя на каждого из присутствующих. Светло-карие глаза его поразительно контрастировали со смуглостью лица.

Он что-то спросил по-английски.

– Le vin… – дрожащим голосом произнесла Мирель, т в силах больше таить свое открытие. – Месье, я нашла ее здесь, она звонила, звала… Она держалась за голову, а потом упала на пол. Это все от вина.

– Вы предполагаете, что в вино был добавлен яд? – спросил доктор, попеременно глядя то на нее, то на управляющего. – В Париже недавно случилось несколько подобных преступлений, но, как правило, воры не доводили своих жертв до такого состояния. И хотя все настойки опиума были приготовлены весьма неквалифицированно, ясно, что делом руководит чья-то опытная и опасная рука…

– Опиум, – повторил Рэнд по-французски, чувствуя непереносимую душевную боль. Наклонившись, он поднял безвольное тело Розали на руки.

Все молча отступили назад, наблюдая за тщетными попытками Рэнда привести девушку в чувство. Убедившись в бесплодности своих усилий, Рэнд взглянул на доктора и резко спросил:

– Кто вы? Назовите себя.

Тот выпрямился и чинно произнес:

– Андре Годжон, к вашим услугам. С кем имею честь…

– Лорд Рэнделл Беркли, – слегка успокоившись, ответил Рэнд.

Страх Мирель при виде громадного господина не проходил, но теперь она почувствовала к нему странную жалость.

В глазах Рэнда было страдание.

– Как скоро это пройдет? – спросил он, сжимая Розали в объятиях.

– Месье де Беркли, – нерешительно начал Годжон. – Это классический случай отравления опиумом: суженные зрачки, поверхностное дыхание, слабый замедленный пульс.

Но определить степень отравления затруднительно. Я наблюдал похожий случай, когда жертва умерла, так и не придя в сознание. Сердце может остановиться внезапно…

Прервав его, Рэнд обратился к управляющему:

– Немедленно пришлите другого врача!

– Месье, – обиженно проговорил Годжон. – Уверяю вас, любой врач скажет вам то же самое.

– Я требую немедленно позвать кого-нибудь еще, – мрачно повторил Рэнд, и управляющий торопливо вышел из комнаты. Возмущенный Годжон последовал за ним, бормоча что-то себе под нос.

Осторожно положив Розали на постель, Рэнд прикоснулся к ее лицу.

– Рози, – чуть слышно прошептал он, удивляясь, какая бледная и холодная сейчас у нее кожа. Бурный гнев перешел в незнакомый, леденящий душу страх. Тело Розали было похоже на тонкую бесплотную оболочку. Казалось, она находится сейчас где-то за, гранью сна.

– Рози? – услышал он за спиной чей-то тонкий голосок и, обернувшись, увидел, что горничная все еще стоит в комнате. Она повторяла имя, словно удивляясь его звучанию.

– Вы можете идти, – сказал ей Рэнд. Видя, что девушка не понимает, он повторил то же самое по-французски.

Горничная не двинулась с места, а лишь тряхнула головой, умоляюще глядя на Рэнда. Поняв, что он не собирается прогонять ее, она замерла, прижавшись к стене, и простояла так целый час, печально наблюдая, как пришел другой врач, высокий и худой господин, рекомендовавший пустить отравленную кровь.

Представив себе большие деревянные чаши, ланцет, которым врач вскроет вену на нежной шее мадемуазель и струйку крови, Мирель готова была закричать от ужаса, но Рэнд, отказавшись от услуг доктора, попросил его немедленно уйти.

– Чудный образчик, – бормотал он, когда врач торопливо покидал комнату. – Вот почему люди боятся докторов больше, чем самой болезни. Бог знает, как еще человечество выжило, несмотря на их усилия!

– Месье де Беркли, – произнес управляющий, с беспокойством глядя на Рэнда. – Что вы намерены теперь делать?

– Я хотел бы задать несколько вопросов тем, кто готовил пищу и кто принес ее сюда.

Он посмотрел на горничную.

– Пусть она присмотрит за мадемуазель, пока та не проснется.

– Пока она.., конечно, – ответил управляющий, с сомнением глядя на Розали.

Он отдал Мирель необходимые распоряжения, и она с такой живостью закивала, что несколько черных как смоль локонов выбились у нее из-под маленького чепца.

– Попросите служащих подождать в соседней комнате. – Лицо Рэнда стало непроницаемым. Он говорит по-французски, и Мирель понимала, о чем шла речь. – Мне не нужен никто, кроме горничной, и прошу немедленно сообщить, если кто-либо появится у двери.