Он вздрогнул. Потом его вырвало желчью пополам с кровью. Неся хозяина обратно в дом, рабы прошли мимо окон Полии. У входа в перистиль он попросил их остановиться. Он по-прежнему лежал на доске. Взглянул в сторону комнат. Ему почему-то хотелось увидеть желтый прозрачный занавес. Комната вдали была длинной и темной, казалась почти зеленой. Он ждал. И наконец увидел старую Полию, проходившую по двору. Она была очень грузной, сутулой. Она пила слишком много вина. Хотя она и начала принимать ванны, от нее все так же несло потом, волосы под мышками она не брила, серая тога была вся в пятнах, пучок на затылке и скрученные пряди над ушами, как всегда, растрепаны. Каждую ночь она напивалась в одиночестве. И каждую ночь он слышал, как его старшая дочь, прожившая уже больше пятидесяти зим, вставала с постели, чтобы извергнуть рвоту, как будто старалась подражать отцу, терзавшемуся болями.

Внезапно ему стало совсем худо. Он приказал рабам внести его в комнату дочери. Она сидела возле большой белой масляной лампы и неумело наносила на щеки румяна, замешанные на анчоусовом масле. Глаза она обвела сажей, чтобы они казались больше и ярче. Она по-прежнему душилась ирисом, растертым на овечьем жире. Сейчас на ней была длинная шелковая черно-синяя туника. Обернувшись, она взглянула на отца широко раскрытыми испуганными глазами.

Один из рабов на ходу задел стол из африканской туи. Доска накренилась, и Альбуций с криком рухнул на пол. Полия завопила. Ему плеснули воды на лицо. Он сказал дочери:

— Думаю, сегодня мне самое время умереть.

Она опять издала вопль.

Нам неизвестны обстоятельства его смерти. Мы только и знаем, что он покончил с собой. Его последние слова передавались из уст в уста во многих версиях. Согласно Сенеке, Альбуций Сил изрек — после того, как была приготовлена смесь молока и яда, и перед тем, как добровольно умереть:

— Non movet me periculum meum (Меня не пугает опасность).

Согласно Аррунтию, он пытался дойти до библиотеки, чтобы взглянуть на след, оставшийся на белой стене от одного предмета, некогда снятого с гвоздя. Но у него не хватило на это сил. Он уже не мог подняться. Все домашние сбежались к нему поутру. Он сказал:

— Non timeo (Я не боюсь).

Согласно же Цестию, он сказал, проснувшись:

— Hie dies est meus (Вот мой последний день).

Он послал за ядом. Велел нацедить молока. Пожелал, чтобы яд готовили у него на глазах.

Тот же Аррунтий пишет, что он сказал рабам, растиравшим порошок и делавшим сладкую смесь:

— Не следуйте моему примеру. Я стыжусь своего трусливого бегства. — И вроде бы добавил еще: — Я ухожу в молчание, которому не будет конца.

К 10 году Овидий уже два года провел в изгнании. Индийцы открыли третью и четвертую торговые компании в Риме и Остии. В Китае, стараниями Ю-цзы, начал распространяться буддизм. Гораций уже умер. Умер и Меценат. Один только Август, благодаря своей подозрительности, своему гению и своим страхам, смог дожить до преклонных лет. Гай Альбуций Сил ненавидел Августа не столько за его жестокость, сколько за манию изъясняться по-гречески.

Согласно Аррунтию, он приказал отвести свою дочь подальше от его ложа, усадить на стул и позвать кормилицу. Эту последнюю он попросил добавить немного молока к приготовленному яду. Она стянула с груди тунику. Он осушил чашу с напитком. Комната, где он лежал, была заполнена людьми. В первом ряду, на складном стуле, сидела его дочь Полия. Тут же собрались все его ученики. За ними стояли самые молодые из рабов. Он велел кормилице подойти к нему и спросил, можно ли ему взять ее за руку. В зале слышались всхлипывания. Обернувшись, он спросил:

— Quid fletis, pueri? (Почто вы плачете, дети мои?)

Он умер, вцепившись в руку кормилицы, которой платил за молоко. Каждое утро она нацеживала ему из грудей молока в чашку. Он пил его теплым.

С. 5. Гай Альбуций Сил существовал. — О нем рассказывают Сенека Старший («Контроверспи и Суасории»), Квинтилиан («Об образовании оратора») и Светоний («О грамматиках и риторах»). От них известно, что это был знаменитый ритор времен Августа, преподаватель и сочинитель, «превзошедший греков». Сперва он был эдилом в своем родном городе Новаре, потом прибыл в Рим и начал выступать как ритор, а впоследствии завел и собственную школу. Судебные дела вел редко и не очень успешно. В старости вернулся в Новару и, страдая болезнью желудка, «уморил себя голодом». Сенека называет его «человеком высочайшей порядочности» и приводит много образчиков его декламаций.

С. 6. «Да ведь это же Август!» — Имеется в виду, конечно, Октавиан Август (63 г. до н. э. —14 г. н. э.), римский император с 27 г. до н.э. Его внешний облик был привлекательным, но не воинственным (см. Светоний, Бож. Авг. 79).

...это поистине великий Сенека. — Анней Сенека Старший (ок. 54 г. до н. э. —ок. 39 г. н. э.), римский ритор из Кордубы. Известен как автор руководства по риторике. Это был обзор употребительных тогда школьных тем, разрабатывавшихся лучшими ораторами и риторами. Сборник содержал множество материалов по истории риторики при Августе и Тиберии, сохранился не полностью. Он состоял из 10 книг «Controversiae» (спорные случаи, упражнения на придуманные юридические темы) и одной книги «Suasoriae» (совещательные речи), объединенных под общим заглавием «Oratorum et rhetorum sententiae» (взгляды риторов на применение законов к данному случаю), «Divisiones» (разделения темы на отдельные вопросы), «Colores» (приемы, посредством которых можно оправдать наказуемый поступок).

Квинтилиан-декламатор — Марк Фабий Квинтилиан (ок. 35 — ок. 96 гт. н. э.), римский писатель из Калагурры. Оратор и теоретик риторики, выступал по судебным делам и занимался преподаванием ораторского искусства. Кроме своих лекций и речей оставил трактат «Об образовании оратора», самый подробный из сохранившихся учебник античной риторики с экскурсом в историю греческой и римской литературы.

Уединившиеся еще были в фаворе. — Так назывались янсенисты, «уединившиеся» во французском монастыре Пор-Руаяль. В середине XVII в. это была влиятельная группа, хотя и подвергавшаяся нападкам со стороны иезуитов, а в начале XVIII в. к ним стали применять репрессивные меры.

С. 7. Новара — римский город в Транспаданской Галлии (Северной Италии).

Анней Сенека — Сенека Старший, см.прим. к с. 6.