«Эмма-а-а-а-а-а-а!» стала лучшим номером «Ральфа», по продажам практически догнавшим самый первый номер. Его хорошо раскупали, потому что он был толстым, качественно переплетенным журналом с известной грудастой блондинкой на обложке. В бесплатном приложении, прикрепленном к журнапу сзади, красовались «Двенадцать самых горячих красоток с телеэкрана». Дизайн стал более простым и стильным. Кроме того, в номере было мало рекламы, и ее место заняла интересная информация. К сожалению, на модных страницах вновь появился Барри Крокер, на сей раз в футбольной форме. Ни один парень никогда не спросил бы у копа, что ему почитать, так почему же наш редактор отдела моды считал, что кто-нибудь поинтересуется у Барри Крокера, что ему надеть?

На этом с Барри и нытьем о феминизме было покончено. Это решение было важно как с коммерческой, так и с моральной точки зрения. Я провел тысячи ночей в сотнях пабов. Я говорил обо всем, о чем могут разговаривать мужчины, и ни разу мы не обсуждали феминизм. Немногие читатели «Ральфа» хоть раз в жизни встречали убежденную феминистку. К 1998 году феминизм поскучнел, он превратился в любимое занятие матерей наших девушек, что-то вроде рукоделия или бриджа. Этого не хватало для сенсационной статьи, разве что у феминисток вдруг стали бы отрастать третьи груди либо они начали выходить замуж за хомячков или увлеклись метанием лилипуток-лесбиянок.

Журналы печатаются для людей, любящих жизнь, и выступают в роли их адвокатов. Они не высказываются против чего бы то ни было. Отныне голос «Ральфа» должен был звучать только оптимистично, так же как у «Пикчер». Особое внимание уделялось лучшим темам: подружкам, шаверме, купальникам, вечеринкам, пабам, спорту, боевикам, комедиям, роботам, пришельцам и сбриванию брови твоего приятеля, когда тот засыпает на диване. Если какие-то вещи – например, уборка – приходятся не по вкусу, о них просто надо забыть. Во всяком случае, именно так поступают все мужчины.

Я запретил употребление слов «шлюха», «потаскушка», «уродина», «девица». Все женщины должны были стать детками, а деткам с обложки следовало поклоняться, как богиням. Мне никогда не хотелось читать о мужских темах. Это просто мусор. Никому не интересно, как меняется роль мужчины в современном обществе. Нет никаких «новых людей», или «чувственных современных мужчин», или «метросексуалов». Молодые мужчины остаются такими же, какими они были всегда – запуганными героями, оборванными жеребцами, нервно самоуверенными, злобно дружественными. Все они хотят драться как Брюс Ли, трахаться как Томми Ли и знать все, даже не открывая книг. Я это очень хорошо понимаю, потому что сам так и не вырос.

Так я улучшил журнал. Точно так же я его и ухудшил, когда начал читать «Майт» – небольшой американский журнал, в котором печатались забавные, игривые, эксцентричные истории, основанные на таких необычных идеях, как, например, собрать несколько человек по имени Фил Томсон в городе Фил Томсон, Пенсильвания. Делалось это ради фотографии, точнее, ради подписи к ней: «Слева направо: Фил Томсон, Фил Томсон, Фил Томсон, Фил Томсон». Тогда мне подумалось, что таких изданий во всем мире должно быть предостаточно, и я захотел превратить свой журнал в международный дайджест эксцентричности. «Майт» закрылся вскоре после того, как я пришел в «Ральф», но я не оставил своей мечты и покупал статьи из английских журналов «Индепендент» и «Санди телеграф».

Если как следует поискать, то можно найти любую статью. Всегда находится страна, где какой-то мужик хочет жениться на своем тракторе или у женщины обнаруживается сразу два влагалища, благодаря чему она может сожительствовать сразу с двумя сиамскими близнецами. Почему-то этой страной всегда оказывается Турция. У меня была возможность сделать журнал правдивым отображением жизни в Австралии, так зачем же болтать о Европе?

«Эф-эйч-эм» и «Менз хелс» переполняли «австрализированные» версии оригинальных статей из родительского журнала – только Лондон менялся на Мельбурн, Нью-Йорк на Сидней, Шеввиз на Хольденс, а «Спайс гелз» на сестер Миноуг. Через несколько месяцев я понял, что могу делать нечто большее.

Маркетологи любят спрашивать: «А в чем ваше главное отличие?»

Правильный ответ на этот вопрос начинается со слов: «Наше главное отличие в…», а заканчивается сокрушительным ударом в нос.

Тем не менее главным отличием моего «Ральфа» стала искренность. То, что, как утверждал журнал, происходило в Австралии на самом деле, происходило там на самом деле.

АПО удалось договориться с журналом «Максим» – самым популярным американским изданием «для парней». Это стало большим потрясением для всех, во-первых, потому что теперь «Ральф» был вынужден печатать неправдоподобные, но занимательные рассказы, а во-вторых, и это было гораздо хуже, потому что договор не распространялся на фотографии. Если мы покупали немного у «Максима, то платили в десять раз дороже, чем за австралийский материал, если покупали больше, то становились австралийским вариантом американского издания. В любом случае, за фотографии мы были вынуждены платить столько, сколько они запросили бы. От «Максима» нам были нужны только их фото с обложки. В издании мужских журналов, так же как и в жизни любого мужчины, самое сложное – это заставить женщину раздеться. «Максим» в этом отношении был более привлекателен, потому что мог предложить международную известность и большие деньги. Но по условиям соглашения он не брал на себя обязательств помогать нам.

Первой звездой «Ральфа» стала Мелисса Ткач, появившаяся у нас при непосредственном участии Ричарда Байица – фотографа, который снискал к себе расположение всех местных знаменитостей и их окружения. Байиц предложил журналу снимки Ткач с обнаженной грудью, но Седдону хотелось получить фотографии в стиле «Лоудид», то есть их следовало сделать более чувственными. Такие фотографии могут продать все что угодно, от солнцезащитного крема до спортивной машины. А теперь, впервые с шестидесятых годов, они продавали еще и мужские журналы.

«Ральф» продвигался как средство отпора феминизму, но с таким же успехом он мог бы считаться средством отпора порнографии. В те времена отчаявшийся американский «Пентхаус» вел неравный бой с порнографией в Интернете, в ходе этой борьбы его моделям все чаще приходилось мочиться прямо в объектив фотокамеры. Девушки «Ральфа» появлялись в коротких платьях и купальниках. Байиц переснял Ткач в более скромном варианте и уговорил звезду мыльных опер Тони Пирен сняться для обложки второго номера.

Модель должна выглядеть доступно, так, как будто ее с легкостью можно встретить на улице, но фотографы всегда инстинктивно стараются превратить их в кинозвезд. Каждый стилист хочет, чтобы снимок выглядел как картинка из «Космополитен». Журналу были нужны простые девушки с естественными прическами и макияжем, снятые при простом, равномерном освещении, но фотографы предпочитали более изощренную подсветку, оттенявшую каждую складку на коже.

«Ральф» получил права на снимки Натали Имбруглия, которая появилась на обложке журнала за три месяца до того, как стала всемирно известной певицей. Тогда она еще была просто известной участницей реалити-шоу «Соседи». Имбруглия стала первой моделью, чью грудь Крису пришлось увеличивать, чтобы она заполнила лифчик. Следом появились снимки Мелиссы Белл, она позировала обнаженной, но сидела сложив ноги и скрестив руки на груди. Мелисса только что родила, и Крис был вынужден основательно поработать над ее формами.