«…специальная группа отправилась делать лыжню для батальона. Сначала мы попытались сделать две лыжни, но это оказалось слишком сложным, и мы все пошли по одной. В полной темноте мы шли вперед через лесную чащу. Мы долго ждали, пока проделают лыжню. Это был вообще первый лыжный марш нашей роты в ту зиму. Такого бурелома я раньше не встречал. Там и в светлое время суток было без топора не пройти, что уж говорить о ночи. Ветки хлестали по лицу, голова стукалась о деревья, лыжные палки и лыжи цеплялись за валежник.

О боевом задании мы ничего не знали, знали только, что нужно идти по азимуту. О предстоящем наступлении мы не имели ни малейшего представления.

Только на рассвете мы вышли на берег Хирвас-ярви. Только тогда мы услышали, что сейчас пойдем в наступление.

На нас сразу набросился какой-то старикан в маскхалате:

— Какого черта вы так облажались с маршем и задерживаете все наступление?

— Идите-ка своей дорогой, — огрызнулся лейтенант Ние-минен.

— И нервы поберегите, — добавил я.

Оказалось, что это был какой-то майор (скорее всего майор Мялькямяки). Да, мы опоздали, но не по своей вине. При расчете времени марша забыли учесть, что мы не могли по бурелому идти с той же скоростью, как на «лыжне Финляндии».

Для того чтобы наверстать график, 9-й батальон решил срезать путь по льду озера Хирвас-ярви. Согласно первоначальному плану, озеро нужно было обойти по берегу. Как только начался огневой бой, Малкамяки приказал 9-му отдельному батальону вернуться на исходные позиции. После этого Малкамяки отослал донесение Паяри о провале наступления. Однако Малкамяки оценил ситуацию абсолютно неверно. Решивший срезать путь 9-го отдельный батальон вышел на восточный берег озера и разгромил штаб 718-го полка, который стоял отдельно от батальонов. Случилось это потому, что батальоны 718-го полка уже выдвигались на западный берег озера, чтобы днем нанести удар по Толва-ярви с севера, согласно советскому плану наступления на 12 декабря. В перестрелке был смертельно ранен командир 718- го полка. Батальоны 718-го полка видели марш финского 9-го батальона по льду, но приняли финнов за своих и огня не открывали. После этого 718-й полк начал неорганизованный отход на юго-восток. Остатки полка сосредоточились в районе дамбы Кивисалми. Противники разошлись в разные стороны, причем обе стороны считали, что потерпели неудачу.

Йоуко Луосто, командир взвода, 1 батальон 16-го пехотного полка:

«… — Рота — вперед! закричал Ниеминен.

— Первый взвод, вперед! — повторил я команду.

Я бросился на лед озера. Мой взвод атаковал в первой линии.

Та-та-та-та-та, с противоположного берега сразу был открыт бешеный пулеметный огонь.

Мы попадали на лед, покрытый водой. Проклятый артобстрел! Из пробоин во льду пошла вода и покрыла лед озера. Было крайне неприятно лежать в ледяной воде на морозе. Я прокричал:

— Короткими перебежками — вперед!

Я сам бросился вперед и снова упал на лед. Брызги полетели во все стороны. Огонь теперь звучал как адская симфония. Казалось, что все пулеметы мира стреляют по нам. Пули летели роем. Грохот и треск закладывали уши. Пролетающие мимо пули обдавали лицо горячим воздухом. Снаряды крошили лед, на нас сыпалась ледяная крошка и лилась вода.

Слава богу, что пулеметчики стреляли с неверно выставленным прицелом — они целились слишком высоко. А то всех бы нас положили.

Я осмотрелся. Оказалось, я слишком далеко выдвинулся, взвод остался позади.

— Первый взвод — вперед! — закричал я изо всех сил, стараясь перекричать грохот боя.

Мои ребята пошли вперед. Справа от меня бросился на лед пулеметчик. Солдат спокойно установил пулемет, передернул затвор и начал поливать.

Я снова прыгнул вперед.

Фьють! Фьють! Пули свистели вокруг моей головы, но не попадали.

Мне кажется, что я не боялся. Мне даже стало вроде как забавно, когда я понял, что русаки тратят патроны зря и берут слишком высоко. Я был уверен, что в меня не попадут. Конечно, было напряжение боя, но это был не страх. Может быть, какая-то его форма.

Но несколько солдат уже упали, сраженные пулями. Кого-то ранило, и он кричал о помощи. Солдат рядом со мной получил пулю прямо в середину каски, в лоб. Без единого звука он ткнулся лицом в снег.

Дзынь! Тут же что-то ударило меня по голове. На секунду я потерял сознание. По голове как бревном ударили. Пуля попала в край каски по касательной. Но я этому не придал значения и был готов к бою. По какой-то причине это не вывело меня из равновесия. Может, из-за того, что я был еще ребенок. Боялся только в темноте, где обитают всякие чудовища…

Ширина северной оконечности Хирвас-ярви — около 400 метров. Я сумел пробежать уже более четверти этого расстояния. Сильный огонь, гибель товарищей и крики раненых уже охладили наступательный дух моих солдат.

Я подумал, что пока мы добежим до противоположного берега, перекрестный пулеметный огонь положит всю роту до последнего солдата. Наши пулеметы не стреляли, я не знаю, где они были. Артиллерия работала южнее, в центре нашего наступления. Дальше наступать было нельзя.

Слева от меня шел второй взвод, третий и четвертый наступали во второй линии. Но второй взвод не полез дальше, как мы, а добежал до малюсенького островка на озере и залег среди камней и кустов. На льду остались мы одни. Я заметил там же среди камней командира роты. Я прокричал:

— Лейтенант Ниеминен! Продолжаем атаку?

— Продолжаем!

У Ниеминена был приказ наступать по льду, и он выполнял приказ. Я тоже.

— Первый взвод — вперед!

Мне снова удалось проскочить через пулеметный огонь невредимым. Но огонь не ослабевал, а наоборот, усиливался, хотя это и казалось невозможным. Но в моем взводе смерть пожинала свою жатву, и количество раненых росло с каждой минутой…

Ниеминен наконец решил, что атаку продолжать нельзя. Это было самоубийством. У русаков была превосходная позиция, и они били на выбор!»

В центре финская артиллерийская подготовка также опоздала на час. В 10 часов, после краткого огневого налета, 2-й батальон бросился в наступление по льду озера по обе стороны дамбы Хевоссалми. Пулеметчики 609-го полка открыли по наступающим финнам ураганный огонь. Финны понесли тяжелые потери на льду (так, в одном взводе из 30 солдат до противоположного берега добежали 10), но сумели проскочить озеро и ворваться на советские позиции. Они смяли оборону 609-го полка и продолжили наступление по дороге, оставляя гостиницу слева. Штаб 609-го полка и подразделения вокруг гостиницы вели по финнам сильный пулеметный огонь почти в упор, однако из-за неправильного расположения огневых точек и стремительности финского броска серьезного урона финнам не нанесли. Финны продолжили наступление и вышли в район дамбы Кивисалми. После этого начался штурм окруженной гостиницы. Предложение сжечь гостиницу вместе с оборонявшимися было отвергнуто, и начался штурм, вскоре перешедший в рукопашную. К 15.30 гостиница была взята. Финская атака была столь стремительной, что советские огнеметные танки не успели поддержать действия пехоты. Два танка было подбито, остальные достались финнам в качестве трофеев. Остатки полка бежали до района старого КП дивизии и позиций артиллерии, в 1,5 км восточнее Ристисалми. Комбриг Беляев и комдив Панин отступили вместе с ними. Ни тот, ни другой не сумели остановить бегство частей и организовать оборону.