Шленский спросил Йоси, какие у него планы.

— Поеду готовить к отплытию новый корабль.

— Дело моих рук тонет, а вы поете? — неожиданно процитировал Шленский слова, сказанные (как утверждает один из мидрашей) Богом Своим ангелам, когда те выражали слишком бурную радость по поводу того, что египтяне тонут в Красном море.

«Вот и получается, — с грустью подумал Йоси, — что воинственный Бог проявил к египтянам гораздо больше сострадания, чем проявляют мои товарищи к людям, которые сидят в портах Средиземного моря и мечтают о том, что Палестина станет для них новым домом, что здесь они смогут встретиться и поговорить со своими оставшимися в живых земляками и друзьями детства и что здесь у них появятся совершенно новые воспоминания, которые позволят им забыть о прошлом и вернуться из мира мертвых в мир живых…»

Все это время Альтерман молчал и только слушал. Через неделю, в пятницу, он опубликовал в своей постоянной «Седьмой колонке» в газете «Давар» стихотворение «Распределение обязанностей». Оно было написано от лица девочки с «Кнессет-Исраэль», которая «от имени всех ее друзей-малышей» заявляла, что возложенная на нее ишувом обязанность — сражаться с вооруженными до зубов англичанами — была ей не по силам и что ишув «не имеет права требовать от нее того, чего он не требует от себя самого и собственных детей».

…Когда организованный Ицхаком Садэ «вечер поэтов» закончился, Йоси отправился к себе домой, на проспект Бен-Циона. Было уже поздно. Он переоделся, вышел на улицу и лег спать на скамейке возле дома. В пять утра за ним должны были заехать двое его друзей, с которыми ему предстояло отправиться на новое задание, и он боялся, что проспит.

Шел июнь 1947 года.

В пять утра, как и было условлено, двое друзей Йоси заехали за ним, и они отправились в Хайфу. На рыбацкой лодке их довезли до маленького грузового греческого судна, которое поджидало недалеко от берега, и спрятали в отсеке, где лежали ржавые якоря (и где их, кстати, чуть не придавило якорной цепью, когда якорь с оглушительным грохотом стал подниматься из воды). Черные от копоти и грязи, они смогли вылезти оттуда на палубу только после того, как судно вышло из Хайфского залива в открытое море.

Когда корабль вошел в территориальные воды Италии, они пересели на поджидавшую их маленькую лодку, которая довезла их до Неаполя, а из Неаполя на поезде поехали в Милан, в местное отделение «Алии-Бет». Оно располагалось в офисе миланской еврейской общины. (Центральный штаб итальянского филиала «Алии-Бет» находился в Риме, поскольку руководству агентства приходилось постоянно вступать в контакт с итальянским правительством.)

Миланским отделением агентства руководил в то время Иегуда Арази. Это был обаятельный, обожавший приключения человек, одним из главных героев агентства. Особенно хорошо он известен своим участием в истории с кораблем «Дов Гоз», на котором находилось более тысячи репатриантов и который должен был в апреле 1946 года отплыть из порта итальянского города Ла-Специа. Власти арестовали судно, и в знак протеста его пассажиры объявили голодовку. Под видом «доктора Де-Паза» Арази сумел проникнуть на корабль и возглавил кампанию сопротивления. В частности, он пригласил на борт судна знакомых журналистов, чтобы те сообщили о происходящем в газетах, и начал раздавать пассажирам текст Декларации Бальфура, а также сочиненные им самим «удостоверения репатрианта», в которых право на законный въезд в Палестину подтверждалось библейскими изречениями вроде таких: «Тебе и потомству твоему дам Я землю эту» или: «С жалостию великою соберу Я их под крыло Свое».

Арази был также создателем TTG. Чтобы произвести впечатление на итальянцев, чья любовь к машинам хорошо известна, он приобрел хоть и подержанный, но роскошный черный «паккард» с двенадцатью цилиндрами, на котором раньше ездил Папа Римский, и поскольку итальянцы очень хорошо эту машину знали, то везде, где она проезжала, ей отдавали честь, несмотря на то что Папы в ней уже не было. В нищей послевоенной Италии эта машина воспринималась людьми чуть ли не как «святая».

В деятельности агентства «Алия-Бет» в Италии принимала активное участие также Ада Серени, красивая, эффектная женщина, которую Йоси хорошо знал и любил. Она была аристократкой и родилась в Италии, но репатриировалась в Палестину и поселилась в кибуце Гиват-Бренер. После войны она была направлена в Италию в качестве сотрудницы «Алии-Бет». Поскольку в свое время ее отец был личным врачом итальянского короля, у Ады сохранились большие связи в высшем обществе, включая местную аристократию, и это позволяло ей без труда налаживать контакты с самыми высокими чинами итальянской администрации. К тому же она пользовалась большим уважением среди итальянских коммунистов. В их глазах она была мужественной подпольщицей, и они ей охотно помогали.

В то время по всей Италии были разбросаны лагеря, в которых жили согнанные со своих мест евреи, и находиться в таких лагерях в течение долгого времени было, разумеется, непросто. Тем более что большинство евреев хотели поскорее из Европы уехать. Кто-то, правда, предпочитал остаться. Более того, кое-кто решил остаться жить в Германии. Однако они составляли меньшинство. Между тем многие государства, которые сейчас именуют «убежищем для жертв Холокоста» (вроде Австралии), тогда наглухо закрыли для евреев свои границы, и Палестина оставалась для них, по сути, единственным выходом. Некоторые, правда, ехать туда не желали (предпочитая сидеть и ждать, пока развитые страны откроют наконец для них двери), но большинство евреев все же стремилось в Палестину, и они попадали туда лишь благодаря безграничной смелости, решительности и авантюризму людей, которые занимались их вывозом из «долины смерти». Делала все это очень небольшая группа. Более ста тысяч нелегальных репатриантов, отправленных в Палестину агентством «Алия-Бет», сотни тысяч людей, репатриировавшихся после создания Государства Израиль, сотни тысяч евреев, которые блуждали по дорогам Европы и были найдены и свезены во временные лагеря активистами «Брэха» и других организаций — всех их вывезли из Европы всего лишь полторы сотни палестинских евреев, несколько десятков добровольцев из Америки и несколько добровольцев из Испании. Как учил их когда-то в горах Галилеи, на границе с Ливаном, Орд Вингейт, иногда логика и здравый смысл не только не помогают, но даже, наоборот, мешают.

В первый же вечер после прибытия в Милан Йоси рассказал Арази и Серени о том, что он пережил на борту «Кнессет-Исраэль» и что случилось в хайфском порту. Арази был возмущен. «Посадить четыре тысячи человек на такое ветхое судно, — заявил он, — это крайняя степень безответственности и разгильдяйства! А что, если бы они утонули?!» Однако Йоси с ним не согласился. Разошлись они во мнениях и еще по одному вопросу. Арази был принципиальным сторонником использования маленьких судов, а Йоси — который, как и Авигур, хотел как можно быстрее перевезти как можно большее число людей — был убежден, что надо использовать корабли большого размера. Однако исход этого спора предопределила сама жизнь. К тому времени евреев, которые хотели репатриироваться в Палестину любой ценой, набралось уже столько, что другого выхода, кроме как использовать крупные суда, фактически не оставалось. Поэтому было решено, что Йоси дождется прибытия большого корабля из США.