Одной-то быть совсем не хочется…

Хочется к Лёше — родному и незнакомому, ненавистному и одновременно любимому, казавшемуся мне поверхностным, но оказавшемуся глубже, чем я думала.

Я слишком хорошо помнила, каким он может быть в постели.

Интересно, он все такой же чувствительный к ласке? Его кожа все так же предательски покрывается мурашками, когда проводишь пальчиками ниже пупка.

Уффф….

От этих мыслей никуда не деться.

Не скрыться.

Хочется ли мне секса? Конечно…

Два года без мужчины, а с либидо у меня полный порядок.

Да, первое время было совершенно не до этого, но позднее, очень хотелось, а игрушки и баловство с пальчиками не в счет.

Ни одна фантазия, даже самая жаркая, не сравнится с приятной тяжестью мужского тела, с горячими, требовательными толчками, которые одновременно раскрывают и наполняют, наполняют.

Хватит, говорю себе.

У меня только от одних мыслей белье намокло так, что приходится его сменить.

А я ведь ничего такого с собой не взяла.

Белье у меня красивое, но не супер-секси, а я хочу быть на высоте.

Поэтому я отправляюсь на шопинг, мне звонит дочь.

Приходится немного притормозить, ответив на звонок.

— Как ты, Лесь?

— Хорошо. Настолько, настолько это может быть хорошо в моей ситуации, — честно отвечает дочь. — Мне грустно. Я, только обняв тебя, поняла, что лишилась… кое-чего поважнее, чем этот затяжной, некрасивый роман с женатым мужчиной. У меня мог быть ребёнок. Я бы.… любила его, несмотря ни на что.

— У тебя ещё будут детки, Лесь. От достойного мужчины.

— Надеюсь, — вздыхает она. — Но я звоню тебе не для того, чтобы поплакаться, мам. Я по поводу папы.

Сердце сбивается с привычного ритма, забившись ускоренно.

— Что с ним?

Ещё не готова говорить с детьми о нас с Лёшей.

Второй шанс?

Или просто развлечение на одну ночь?

Боже, Лиз, ты сама-то в это веришь?

Веришь, в то, что с ним можно всего на одну ночь?

— Я хотела сказать, что папа тоскует. Очень.… Мам, поговори с ним? — просит Леся. — Он не хочет показывать, но я же вижу, что он не в порядке.

— Что ты имеешь в виду?

— Мам, в доме у него все так, как было при тебе. Как-то раз я пришла и на комоде переставила твои духи, убрала. Он так разозлился, не кричал, но отчитал, будто за серьёзное преступление. Может быть, вы хотя бы просто перестанете злиться за то, что больше не вместе? — спрашивает она. — Не выдавай меня, что я тебе это рассказала.

— Не выдам, Лесь. Спасибо, что позвонила.

— Мы все скучаем. По вам вдвоем. Иногда мне казалось, что вы ужасно тошные и бессовестно залипшие друг на друге. Так быть не должно, думала я, ну… у взрослых. А теперь я думаю, что хотела бы встретить мужчину, с которым все будет по-настоящему, без утайки и того ужаса, который случился.

— Но мы в разводе, Лесь.

— Пусть так, но у вас было много лет в любви и согласии, а ещё…. — она делает паузу, но потом решительно добавляет. — Может быть, ты не веришь, но я знаю, что папа до сих пор тебя любит. Просто не знает, как подступиться к тебе после всего, что было сказано и сделано.

О, поверь!

Перминов знает, как подступиться, и умеет.

— Поправляйся, Лесь. Надеюсь, это больше не повторится… То, что случилось. И я не только про то, что ты пострадала. Но и про кое-что другое.

— Про то, что на чужом несчастье счастье не построить?

— Вот видишь, ты все понимаешь.

— Теперь я точно это понимаю, мам. И мне так стыдно… Перед тобой, перед папой. Даже перед Юркой! — с досадой называет имя брата. — Он как-то узнал, что у меня роман с мужчиной постарше, начал учить уму-разуму, я его послала, мол, он ничего не понимает. Теперь я знаю, что он желал мне добра, как и вы с папой.

— Позвони Юре, извинись. Он тебя любит, ты же его сестричка.

— Спасибо. Мне легче на душе стало после этого разговора, мам. Я тебя люблю. И папу — тоже. Я очень хочу, чтобы у вас все было хорошо.…

***

Перминов вновь затевает со мной переписку.

Теперь уже открыто, со своего настоящего аккаунта. Я понимаю, почему из множества попыток знакомств именно с «Андреем» сложилось общение. Я чувствовала в нем родную душу, но не отдавала себе в этом отчет. Меня к нему тянуло необъяснимо, но в то же время я то и дело возвращалась мыслями к прошлому с Лешей, и это разрывало меня на части.

Теперь все сошлось в одной точке: Андрей-Алексей Перминов, мой бывший муж и, возможно будущий любовник.

Мужчина, которого даже искать не пришлось, он сам нашелся.

Меня к нему притянуло, даже когда я не знала, что он — это он. Сам же Перминов хитрил, конечно, но теперь у меня не хватает сил на него за это злиться…

Я подначиваю бывшего мужа, поддразниваю его намеками и отступаю в самый последний момент, когда четко понимаю, что он закипает.

Дразню себя и его заодно…

Температура плавления совсем близко, жар не позволяет мыслить разумно.

Но всё-таки я не спешу бросаться к нему в объятия, превращая ожидание в сладкую пытку для нас двоих.

Собираю по кусочкам моменты из прошлого и настоящего, вспоминаю кое о чем и решаю проверить догадку.

Вспомнив слова Леши о том, что бариста рисует ему сердечки на кофе, я решила прогуляться до того самого кафе.

Оно располагается в здании напротив офиса Перминова.

Если и была тут симпатичная девчонка, то она….

Она здесь.

За стойкой.

Принимает заказ, быстро обслуживает.

Я сажусь у окна и жду: заглянет ли сюда бывший перед началом рабочего дня.

Он из числа тех людей, которые неохотно изменяют своим привычками.

Можно сказать, я сижу в засаде.

Почему бы и нет?

Ему же можно было меня выслеживать…

Тренькает колокольчик, бывший муж входит в кафе, сразу направляется к стойке, делает заказ.

Я наблюдаю за ним со спины, любуюсь и признаю, что он хорош, очень хорош.

Сейчас стал намного лучше, чем в то время, когда мы расстались.

Понимаю, почему на него вешаются даже молодые девчонки.

Он состоятельный, крутой мужик, свободный и красивый — просто гребаный джекпот!

И эта девушка, бариста, вот чёрт…