— То, что пером махать можешь, знаю. Только я не про то… У тебя с ним что, в натуре, так серьезно?..

— Очень…

С Никитой у них все на самом деле очень серьезно. По крайней мере, с ее стороны — это точно.

Влюбилась она в него. По-настоящему влюбилась. Это совсем не то, что шуры-муры с Толиком. Это что-то необычное…

Как дура она носилась за ним по Тепломорску. Сцену с поцелуями устроила, из огнетушителя его поливала. Потом на пару с Янкой в кабаке его развела. Перед самой собой стыдно было. Но ничего не могла с собой поделать.

А потом догадалась к нему домой прийти. И закрутился их роман. Все так хорошо было, пока Клим не появился. С зоны вернулся. И сразу за старое принялся.

Его за хулиганство менты повязали. Только не «баклан» он. Он птица более высокого полета. В глазах у него решимость, в руке сила. Не пугает он Альбину: и в самом деле убьет Никиту…

— Значит, втрескалась в него… Клим чуть не сжег ее взглядом.

— А это не твое дело! — отрезала она.

— Не угадала, киса, — покачал Клим головой. — Мое это дело. Кончу я твоего недоноска. А потом за тебя возьмусь. Чтобы ты в меня втрескалась…

— Я могу только треснуть тебя. Камнем по голове… Только попробуй тронь Никиту!

— Попробую. И трону… И ничего ты мне не сделаешь. Ничего!.. А потом я уезжаю. Кончу твоего козла и слиняю. По Союзу покататься хочу. На пару с Борькой… Алле, Борька! Скажи, что пургу не гоню!

— Гадом буду!.. — отозвался Борька.

— И Янку с собой забираю. Она уже подписалась…

— Янку? — опешила Альбина. — С собой? На гастроли?..

— А в элементе… И ты со мной поедешь. Надо же на мир посмотреть. Или нет?..

— Ага, разбежалась… — исподлобья глянула на него Альбина.

— Не, разбегаться не надо. Споткнуться можно, нос расквасить… А носик у тебя хороший. А губки так ваще…

— А не пошел бы ты!..

— Я-то пойду. Только завтра ты венок своему милому заказывать будешь… Не веришь?..

Клим говорил серьезно. Не понты колотил… Этот психопат убьет Никиту…

— Верю… — Не должна она была это говорить. Не должна, но сказала. Потому что на самом деле верила.

— А хочешь вариант?

— Ну…

— Ты едешь со мной. На пару недель, не больше… А потом возвращаешься к своему хорю. Я его пальцем не трону, отвечаю… Ну как, нормальный вариант?..

— Всего две недели?

А Никите отдыхать еще не меньше месяца. Если она вернется через две недели, они еще успеют с ним погулять. А может, он и в самом деле ее в Москву увезет.

— Две недели, не больше, — подтвердил Клим. — Только ты не с того боку к вопросу подъезжаешь. Чего не спрашиваешь, чем мы заниматься будем?

Действительно, об этом она не спросила. Ведь ничего хорошего от Клима ждать не приходится.

— Ну и чем?..

— Янка говорит, что ты в стиры конкретно шпилишься…

— Только давай без жаргона, а… — поморщилась Альбина.

В стиры шпилиться — это в карты играть. Только слово «шпилиться» в простонародье другое значение имеет.

Лично она ни с кем и никогда не шпилилась. Был момент, когда она с Никитой чуть не согрешила. Сама его к этому вела. Очень хотелось ему отдаться. Но всю малину Клим испортил.

— Пальцы у тебя золотые, — продолжал он. — Карты в руках прямо порхают…

Это правда. Знала она кое-какие фокусы с картами. Янка тоже в этом деле дока. И пальцы у нее тоже «липкие». Три сотни целковых с Никиты как с куста сорвала. Хотя и простенький был вариант, но все же… А потом Янку брат с младых лет к воровскому делу приобщал. Альбина же года три всего училась, и то урывками, по настроению. Но, видно, у нее талант. И Слава и Янка много раз диву давались ее криминальным способностям.

— Короче, ближе к теме…

Она была девственницей. Но это вовсе не значило, что она непорочна и чиста как декабрьский снег. Она — воровка, хотя и не стоит двумя ногами на этой стезе. У нее отвязные манеры, она умеет быть вульгарной. Это она с Никитой такая мягкая, покладистая — временами. А с такими, как Клим, она сюсюкать не станет. Надо будет, и по фене ботать с ним будет, и трехэтажным матом обложит, только держись.

— На белом пароходе хочу тебя покатать…

— А в стары кого катать будешь?

Не спроста же он про карты речь завел.

— Сечешь ты фишку, Альбинка, уважаю. И девка ты клевая… Одно в тебе плохо. Не на того ты запала, не на того повелась… Тебе со мной дружить надо…

— Не дождешься…

— Может, и не дождусь. — Взгляд его наполнился смертной злобой. — А хоря твоего хлопну…

Не человек, а дьявол. Альбина боялась его. По-настоящему боялась. И за себя, и за Никиту.

— Мы же договорились…

Она хотела сохранить невозмутимый независимый вид. Но в глазах ее блеснула тревога, голос дрогнул.

— О чем? — холодно посмотрел на нее Клим.

— Я еду с тобой, ты оставляешь парня в покое…

— Значит, все-таки договорились…

— Только две недели. Не больше и не меньше… Только учти, помогать тебе я не обязуюсь…

— Но со мной поедешь…

— Поеду…

— Прямо сейчас…

Он смотрел на нее тяжелым угнетающим взглядом. И любовно поглаживал рукой «наган». И то и другое подавляюще действовало на психику Альбины. Она хотела, но не могла противостоять Климу. И Никиту спасти могла только своей покорностью…

Дура она дура. Не стоило ей принимать предложение Клима. Не стоило отправляться в круиз на теплоходе. Не должна была она бросать Никиту. Или хоть поговорила бы с ним перед отъездом, объяснила, почему она должна уехать…

Но это она поняла только сейчас, когда теплоход вышел в открытое море и взял курс на Одессу. А до этого она во всем была послушна Климу, сделала все, как он велел.

Сказала родителям, что едет к тетке в Краснодар. Собрала вещи, забрала с собой все деньги, переночевала у Янки. И на следующий день взошла с ней на борт теплохода «Черноморск».

Мать не особенно возражала насчет отъезда. Она никогда особенно не переживала за Альбину. Нагуляла она Альбину по молодости. С морячком каким-то. Мать гуляла, все жениха искала — не до ребенка ей. Альбинку сызмальства улица воспитывала. Пацанкой росла. Мальчишек за милую душу мутузила. Никому в обиду себя не давала.

Десять лет ей было, когда мать замуж наконец вышла. За доброго работящего мужика со своим домом. Альбину он не удочерил, но в дом к себе взял. А потом мать Таню родила. Альбина еще острей почувствовала свою ненужность. Не больно-то дом отчима жаловала. Все на улице да на улице. С Янкой сошлась. Некому было следить за ее моральной чистотой. Ни раньше, ни сейчас…