Мы, как воры, скрывавшиеся в тени, пробрались вдоль по улице к книжному магазину. Это, кажется, был тот самый магазин, в который Лэнсбери меньше чем двадцать четыре часа назад запихнул меня, чтобы спасти жизнь. Дверь была закрыта, но для меня как для антимузы это не составляло проблемы. Я испробовала это спустя две недели после великого откровения миссис Пэттон.

– Я бы хотела остаться с тобой в Параби, пока мы не найдем тебе укрытие, – сказала мама, и я этому очень обрадовалась. Инстинктивно я обняла Адамса и поблагодарила за оказанную помощь. Я также прижала к себе и Лэнсбери, хотел он этого или нет. К моему удивлению, он ответил встречным объятием и задержался в нем немного дольше, чем я думала, при этом не причиняя боль моей руке. Что мне действительно снесло голову, это его сердцебиение, его сердце колотилось так же быстро, как и мое. Я вдохнула уже знакомый мне запах его геля для душа. В тот момент мы были близки, как никогда, но я уже скучала по нему. Как это было возможно?

– Береги себя, – шепнул он мне на ухо, и по моей спине пробежали мурашки.

– А ты береги Шелдона.

– Обязательно. – Нехотя я отошла от него. Мы с мамой на прощание помахали им рукой и вместе вошли в дверь Параби. Книжные персонажи тоже, должно быть, спали, поэтому библиотека была практически пустой, когда мы вошли. Вместо солнечного света помещение освещали газовые рожки и электрические лампы. Было уютно, но от тишины немного не по себе. И, соответственно, единственным, что оставалось неизменным, была миссис Бэдэм. Она испокон веков сидела за кафедрой и писала, наверное, требования к читателям, бравшим книги в долгое пользование. Наше появление ее не отвлекло, она коротко поприветствовала нас кивком. Мы с мамой направились в уголок отдыха, но вдруг меня посетила мысль. Я подошла к библиотекарю.

– Здравствуйте, миссис Бэдэм. Могу я задать вам вопрос?

– Что тебя беспокоит? – Она отложила ручку и внимательно посмотрела на меня.

– Когда пару недель назад мы были тут с Эммой, вы проводили нас к двери, откуда мы могли попасть в узловой пункт. Но нам, антимузам, да и вообще всем детям Книрила не нужно делать этот крюк, Вы знали об этом?

Миссис Бэдэм растерянно моргала, что и послужило для меня ответом.

– Нет. Для меня эта информация новая. Раньше я всех проводила таким образом. Всегда. Мне так объяснила миссис Пэттон. Книжным персонажам нужна эта дверь, и вам тоже. Она что, обманула меня? – Она сморщила нос.

– Дело не в вас, – успокоила я ее. – Но вам необходимо продолжать поступать как раньше. Иначе миссис Пэттон будет злиться, а вам это ни к чему.

– Тут ты абсолютно права. Спасибо, что разъяснила мне все. – Перед тем как уйти, я заметила, как она достала из ящичка блокнот и что-то записала на пустой странице. Она задокументировала это? Так же, как мы сделали со списком?

Мама уже сидела за одним из столов и разговаривала с кем-то по телефону. По причине ее разъяренного выражения лица и бурных ответов, доносящихся из трубки, я предположила, что она разговаривала с миссис Пэттон. Наверняка она сожалела, что дала маме однажды магический телефон, на котором мама тогда настояла. Мама, наверное, спорила с миссис Пэттон потому, что та не видела ни малейшей возможности моего пребывания в Литерсуме. Я, со своей стороны, позвонила Тому, от которого надеялась получить больше помощи. Я долго звонила, но он не отвечал. Возможно, он крепко спал или поставил на ночь телефон на беззвучный режим, что было совсем бессмысленным.

Дискуссия с миссис Пэттон закончилась резко, мама просто повесила трубку.

– Стерва, – бушевала мама. – До этого так рьяно предлагала помощь, а теперь, когда действительно может помочь, она отказывается. Когда все закончится, я пойду жаловаться.

– Мам, в качестве альтернативы можно было бы обратиться к Мнемозине. К богине.

– Неважно, – пробурчала она. – Ты дозвонилась до Тома?

Я покачала головой. Казалось, я потеряла еще один книжный мир, который мог мне помочь. Чтобы не разбудить Тию, я написала ей сообщение. Если бы это было необходимо, я ждала бы ее ответа до полудня. Я также отправила сообщение Эмме с просьбой откликнуться как можно скорее.

Рука начала болеть, и я выпила обезболивающее. Дождалась, пока резкая боль уйдет и останется лишь теплая пульсация.

– Это была не его вина, – сказала мама, посмотрев на мою руку.

– Конечно, нет. Виновата эта дура с косичкой. Лэнсбери спас мне жизнь.

– Тем не менее он упрекает себя за это.

– Знаю, – вздохнула я, и от одного только воспоминания о его печальном выражении лица на сердце снова стало тяжело. – Мне бы хотелось поговорить с ним об этом.

– С ним это будет непросто, – сказала мама, и легкая улыбка скользнула по ее лицу. – Но ты ведь все равно попробуешь, верно? Он тебе нравится. – Прошло уже около двух недель с момента, когда мама впервые произнесла эти слова. Тогда я разозлилась. Но сейчас протестовать не стала. Наоборот. При мысли о нем я почувствовала дрожь в животе. И тоску. Я скучала по нему. Не было смысла врать, вместо этого я слегка улыбнулась. Улыбка продержалась до осознания, в какую нелегкую ситуацию я его поставила.

– Да. Поэтому мне очень жаль, что я втянула его в это дело, а теперь его могли наказать за то, что он помог мне бежать. Я не хочу, чтобы он из-за меня потерял работу. Тогда он будет ненавидеть меня остаток всей жизни.

Мама наклонила голову.

– Это чепуха. Ты нравишься ему, и он делает все это ради тебя. Даже если завтра ему придется стать водителем такси, он будет считать, что ты этого стоила.

У меня затрепетало в груди.

– Ты правда так думаешь?

Мама решительно кивнула.

– Абсолютно уверена. Я понимаю его, я тоже когда-то была молодая и влюбленная.

Влюбленная. Что за безвкусное слово. Кровь прилила к щекам, и это было еще хуже. Здесь нужна была смена темы.

– Кстати, – сказала я, – Адамс находится в такой же ситуации, он делает все ради тебя. Вы уже спланировали совместную жизнь на случай, если оба потеряете работу? – Я не могла не ухмыльнуться, когда увидела неподдельную улыбку на лице мамы.

– Да. За последние недели мы с Адамсом стали ближе. Он был рядом со мной все это время. Мне кажется, это здорово – иметь рядом плечо, в которое можно поплакаться. Всегда строить из себя идеального начальника очень трудно. Он не стал уважать меня меньше из-за того, что я показываю свои чувства. Я считаю, это отлично.

– Я тоже, мам. Он славный парень. Надеюсь, скоро все успокоится, и вы сможете сходить на настоящее свидание. – Уже целую вечность мама не приводила домой возлюбленных. Возможно, у нее и были встречи с мужчинами, но ни во что серьезное они не вытекали. Может, это наконец-то изменится. – Тогда нам нужно купить шикарное платье, – подшучивала я над мамой.

– Само собой разумеется! – Мой телефон зазвонил, и я вернулась в реальность. Было около шести тридцати утра.