Когда они вышли из ресторана, еще не стемнело. Барри сел в машину и отправился в путь, рассчитывая проскочить до вечерних пробок.

Какое-то время это ему удавалось, но на шоссе в Санта-Ану скопилась плотная масса машин. От Санта-Фе-Спрингс Барри двинулся в объезд, избегая тех участков, где велись дорожные работы. Сложности маневрирования в калифорнийских транспортных потоках отвлекали от печальных известий.

В Бри он неожиданно для себя решил проехать через свой прежний район. Мостовые и тротуары были сплошь засыпаны лиловыми лепестками жакаранды – нависающие над дорогой деревья роняли цвет, по-летнему покрываясь листьями. Заходящее солнце окрасило смог в ярко-оранжевые тона. Внезапная ностальгия кольнула сердце.

Все-таки хорошо было жить в Калифорнии… И никакой тебе ассоциации домовладельцев.

Джереми, Чак и Дилан ждали его на парковке возле «Майндербайндера» – они часто собирались здесь в студенческие времена. Нынешние посетители тоже были все сплошь студенты колледжа и на четверку новоприбывших смотрели с большим подозрением.

– Наверное, мы выглядим старше своих лет, – заметил Дилан.

– Не в этом дело, – возразил Чак. – Ты просто чувствуешь себя моложе своих лет.

– Я понимаю, что ты меня подкалываешь, но ведь молодость духа продлевает жизнь, разве нет?

– Ну, преимущества инфантильности пока еще никем не доказаны.

Подошла скучающая официантка. Друзья заказали пиво.

– Он платит за всех, – объявил Дилан, указывая на Барри. – Он богатый и знаменитый писатель. Только что продал свой роман в Голливуд.

Официантка, слегка оживившись, улыбнулась Барри.

– Празднуете?

– Нет.

– Ну все равно, поздравляю!

Она отошла от столика, преувеличенно покачивая бедрами. Дилан расхохотался, а когда официантка уже не могла услышать, сказал:

– Готово, друг! Она твоя, только свистни.

– Я же вам говорил, с экранизацией сорвалось.

– Ну, она-то этого не знает! И вообще, зачем нужны слава и богатство, если нельзя иногда пошалить?

– Я все Мо расскажу!

– Кстати, как вольная жизнь в лесном краю? – спросил Джереми.

– Не такая уж и вольная…

Барри начал долгую повесть о бесконечных запретах и драконовском уставе ассоциации домовладельцев. На середине рассказа официантка принесла пиво и, когда ставила бокалы на стол, постаралась наклониться так, чтобы продемонстрировать Барри свое декольте.

– Теперь они еще и будку поставили с охранником, и новые ворота, чтобы посторонние не забредали. Хочешь въехать или выехать – проси разрешения.

– Серьезно? – заржал Чак.

– Серьезней некуда.

– А чаевые ему нужно давать, охраннику этому? – поинтересовался Дилан. – На Рождество там и на другие праздники… Говорят, в Нью-Йорке швейцарам так приплачивают.

– Понятия не имею, – ответил Барри. – Да если бы только в этом была проблема!

Он не собирался ничего говорить о том, что пугало его по-настоящему. Наверняка со стороны это покажется дурацким и смешным… Но Джереми смотрел вопросительно, и Барри невольно разоткровенничался.

Они же его друзья! Если не им, кому и рассказывать?

Барри сделал глубокий вдох.

– Это только капля в море…

И выложил все как на духу: о гибели Барни и о смерти Рэя, о Культе и о бродяге, который напугал Морин. И о том, что новые ворота появились за одну ночь, будто по волшебству.

Друзья долго молчали. Они явно не знали, что сказать.

Первым заговорил Чак.

– Ты точно не испытываешь на нас новый сюжет для романа?

– Если бы! К сожалению, я совершенно серьезен. Все так и было.

Барри надолго приложился к пиву.

– Я тебе верю! – объявил Дилан. – Есть многое на свете, брат Горацио…

Чак толкнул его плечом.

– Хватит красоваться перед студентками, перевирая цитаты из Шекспира! Это не к лицу человеку в твоем возрасте.

– В моем возрасте?

– Я говорил, что не надо вам переезжать, – сказал Джереми.

Барри одним глотком допил пиво.

– Угу, спасибо.

– И я сразу понял, что дохлая кошка – не к добру.

Дилан покачал головой.

– Что, и вправду в лесу, вплотную к домам, култыхается какой-то урод, без рук, без ног, без языка?

– Правда.

Вопросы посыпались градом – не от недоверия к нему, просто рассказанное не укладывалось у друзей в голове. Барри перевел дух – в нем не сомневались.

Джереми хлопнул его по плечу:

– Слушай, чувак, если что – мы с тобой. Как почувствуешь, что дело швах, – звони, поможем.

– Боюсь, придется ловить вас на слове.

– Ну так!.. Устроим себе отпуск! – заявил Дилан.

Они просидели почти до полуночи. Джереми приглашал к себе с ночевкой, но отменять заказ на номер в отеле было уже поздно.

– Все равно платить, так хоть воспользуюсь.

Прощаясь, Джереми пожал ему руку неожиданно взрослым жестом.

– Серьезно, если начнется хрень какая-нибудь, только позови.

Барри благодарно стиснул его руку.

– Позову. Даже не сомневайся.

Сейчас он был рад, что выбрал гостиницу в округе Ориндж, а не возле аэропорта. Не придется на ночь глядя далеко ехать. Завтрашний рейс в одиннадцать с чем-то, а потом долгая дорога, еще и остаток часа пик он зацепит.

Пятнадцать минут спустя Барри упал в кровать и отключился. Так и пролежал бревном, пока в семь утра его не разбудил заказанный накануне звонок.

Перехватив на завтрак макмаффин с яйцом, Барри снова поехал в Лос-Анджелес.

На дороге встретились неожиданные заторы, и в результате Барри, пока сдавал прокатную машину, чуть не опоздал на самолет. Расслабился и перевел дух только уже в воздухе, глядя в иллюминатор на уходящий вниз мегаполис. Как ни странно, он был рад, что возвращается домой. Все-таки штат Юта стал ему по-настоящему родным. В Калифорнии весело, но он там уже не свой. Хотя действительно хорошо, что съездил. Поделился с друзьями, выговорился, и стало легче. Словно откуда-то пришли новые силы, и теперь ему ничто не страшно.

Даже ассоциация домовладельцев.

В Солт-Лейк-Сити прибыли в начале второго. Кормили в полете скудно, Барри все еще был голоден. До Корбана ехать предстояло долго. Он зашел в закусочную «Сабвэй», взял сэндвич и большой стакан кока-колы.

Держа руль одной рукой, порылся в коробке с кассетами на пассажирском сиденье и поставил «Джетро Талл». Зазвучала знакомая мелодия, и на душе сразу стало хорошо. Барри, улыбаясь, прибавил звук.