У меня была только одна бабушка, и она жила в Буэнос-Айресе. Я называла ее Lita Soto.

"Как насчёт Лита? — спросила я. — "Это прозвище бабушки на испанском языке."

"Мне нравится", — сказала она с довольным кивком. — "Мне это очень нравится."

13 февраля 1991 года

В три часа утра я сидела на кровати и кричала.

Бедная Рут, я думаю, что испугала её до полусмерти. Также я разбудила маленькую Бриджит. Они обе оказались у моей двери. Хотя я их и заверила, что мне просто приснился плохой сон, я знала, что это было больше, чем сон. Моё сердце болело, как будто оно было повреждено. Это трудно объяснить, но я чувствовала, что свеча, которая всегда горела внутри меня, погасла. Я почувствовала пустоту и неописуемую потерю.

После того, как Рут и Бриджит вернулись в свои постели, я пошла по ввсему дому, пытаясь убедить себя, что этому волнению было разумное объяснение. Я прошла через подвал, кухню, обдумывая и прося Богиню найти обычное решение. Но глубоко в сердце я понимала, что его не будет, и оно было право.

В моей рабочей комнате — в спальне Сохары, я обнаружила погром. Полки были разрушены, и всё, что на них находилось, валялось на полу. Ковёр, где когда-то стояла кровать, был измельчён. Тогда я поняла, что мои худшие опасения оказались правдой.

Моя дочь, моя утерянная Сохара, она мертва.

Ивэн

Чарли вел автомобиль по улицам Глостера, мимо рыбаков, огромного неонового Гортона и переполненных пабов вдоль береговой линии. Он ничего не говорил, он только играл со стеклоочистителями, включая и выключая их, как будто они могли помочь ему очистить свои мысли. Я не могла понять, что он чувствовал. Было похоже, что его переполняли эмоции.

"В понедельник," — сказал он наконец, — "в подвале, я рассказал Бриджид о том, что произошло."

Я вспомнила бурю эмоций, которую ощутила, проходя мимо Бриджид. Неприятную смесь паники, ярости и тоски. Меня затошнило от мысли об этом.

«Ты имеешь в виду то, что произошло в библиотеке?» — я уточнила.

«Именно», — он кивнул. «И это было действительно ужасно. Она была так расстроена. Я никогда не совершал ничего подобного».

«Я сожалею», — сказала я. «Это я виновата…»

«Нет!» — возразил он, нечаянно дернув руль, когда повернулся, чтобы взглянуть на меня. «Это не то, о чем я жалею! Прости, что я был таким тихим вчера. Я просто пытался решить кое-что».

«Решить кое-что»? — переспросила я.

«Вчера я размышлял весь день», — продолжал он. «Сегодня я сказал ей, что мне нужно время подумать».

«Ты… порвал с ней?»

Он остановился на красный свет и повернулся ко мне. «Да», — сказал он. «Полагаю, да».

Я кивнула, не зная, что сказать». Я не могла придумать: возглас «Здорово!» соответствовал бы действительности. Только сейчас стало очевидно, что мы своего рода связаны, как бы это ни было странно и непонятно.

«Это к лучшему», — сказал он. «Мы были вместе два года с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать. Теперь ей шестнадцать, а мне семнадцать. Я забочусь о ней, но мы оба выросли и изменились. Не думаю, что мы лучшая партия друг для друга».

Загорелся зеленый, и Чарли выехал на перекресток.

"Я уезжаю в колледж этой осенью. Я собираюсь покинуть Глостер". В его тоне слышалась боль, словно он пытался убедить меня и себя, что поступает правильно. Он помолчал минуту, очевидно, не зная, что еще сказать.

"Мы с Эвелин поговорили, представляешь", — сказала я.

Он завернул на стоянку и заглушил двигатель.

"О чем?" — спросил он, отстегивая ремень и поворачиваясь ко мне. "То есть, по-моему, всё прошло прекрасно на круге сегодня вечером. Я наслаждался происходящим".

Не вдаваясь в подробности, я рассказала ему, что мы с Эвелин наладили наши отношения, и объяснила, что лежало в коробке за моей спиной"

"Алиса". — Он заулыбался и взял меня за руки. — "Это здорово. Я не могу поверить, что я не заметил… Мне очень жаль."

"Всё нормально", — я тоже улыбнулась. "У тебя итак мозг кипит. Как ты себя чувствуешь?"

"Ну", — ответил он, "Я чувствую себя ничтожеством за то, как поступил с Бриджид, даже хотя и считаю, что это к лучшему. И я невероятно счастлив, что ты здесь".

Он наблюдал за тем, как я отреагирую на его слова. Скажу я вам, какая у меня была реакция — я растаяла. Энергия поцелуя подскочила до высшей отметки.

"Я хотел бы показать тебе это место", — сказал он, указывая на тени снаружи. "Взгляни".

Я наклонилась вперед и посмотрела через ветровое стекло. Затем я потерла глаза и взглянула снова. Это был средневековый замок — с множеством башен, разводным мостом, вспомогательными сооружениями. Я подумала, не совершил ли он что-то типа заклинания-иллюзии.

"Замок называется Хамонд. Он настоящий", — сказал Чарли, отвечая на мой немой вопрос. "Ну… настоящая подделка. Он построен в 1920-х годах богатым изобретателем. Ему нужно было еще одно красивое место для коллекции".

"Это действительно странно", — сказала я, — "но круто". И, конечно, до абсурда романтично.

"Там," сказал он, показывая мимо замка на кромешную темноту воды "одно из самых известных мест на береговой линии. Это — скала, названная Горе нормандца, место многих кораблекрушений и вдохновившая на балладу "Гибель Гесперуса", которую я сейчас прочитаю тебе."

Он выпрямился во весь рост, словно собирался произнести большую речь, я смотрела на него в изумлении.

"Немного ребячества," сказал он быстро, усмехаясь. "Но сила моря и дух моряков дают этому месту огромное количество энергии. Это — наш местный накопитель силы. Я совершил удивительную магию здесь."

Мы вышли из автомобиля и сели на скамью внутри маленькой каменной колокольни, где мы могли слышать рев океана раздававшийся снизу. Широкие полосы света освещали башни над нами и отбрасывали странные тени на землю.

"Подожди минутку", — он пошел к автомобилю и вернулся со своей наплечной сумкой.

"Хочешь научиться небольшому заклинанию?" спросил он.

"Если это не заставит ничего упасть или сломаться," сказала я. "Или не заставит мою одежду исчезнуть!"

"Нет". засмеялся он. "Ничего подобного. Это вернёт что-то, что сделало тебя однажды счастливой, хорошее воспоминание. Иногда это просто вкусная еда или красивый закат. Это — маленькое но хорошее заклинание, оно напомнит о чём-то приятном в твоей жизни."

"Звучит неплохо", — сказала я. "Конечно. Покажи мне".

Он записал гэльские слова на листке бумаги и прорепетировал их произношение со мной. Я практиковала это уже несколько раз. После заклинания темной волны эти три короткие строчки были пустяком. Потом он вылил мне на руку примерно половину чашки грубой морской соли.