На двери кабинета Долли Дженсен висела табличка с надписью «Дороти Дженсен» — без указания должности. Должно быть, начальница, решила Шивон. Секретарша постучала в дверь, после чего уселась за свой стол, ничем не отделенный от общего рабочего зала. Множество глаз оторвалось от экранов компьютеров и с любопытством устремилось на Шивон. Несколько человек с кофейными чашками в руках стояли у окон, глядя на происходящее на улице.

— Войдите, — донеслось из-за двери.

Шивон вошла, закрыла за собой дверь, пожала протянутую ей Дороти Дженсен руку и, воспользовавшись приглашением сесть, опустилась на стул.

— Вы знаете, почему я здесь? — спросила Шивон.

Дженсен откинулась в кресле:

— Том мне обо всем рассказал.

— И вы сразу же взялись за дело, верно?

Дженсен скользнула внимательным взглядом по столу. Она была примерно тех же лет, что и супруг, широкоплечая, с мужскими чертами лица. Иссиня-черные волосы — Шивон предположила, что седину она закрашивает, — идеальной волной спадали на плечи. Шею украшала простая нить жемчуга.

— Я имела в виду не служебные дела, — с раздражением уточнила Шивон. — Я говорю об уничтожении вашего сайта.

— А это что, преступление?

— Это классифицируется как противодействие следствию. Я видела немало людей, осужденных по этой статье. А можно определить ваше поведение и как преступное укрывательство, было бы желание…

Дженсен взяла со стола ручку, повертела в пальцах, сняла колпачок, снова надела, и так несколько раз. К своей радости, Шивон поняла, что сокрушила оборонительные укрепления этой женщины.

— Мне необходимо все, что у вас имеется, миссис Дженсен: все ваши записи, адреса электронной почты, имена. Мы должны проверить всех этих людей — в том числе вас и вашего супруга, — если хотим поймать убийцу. — Она сделала короткую паузу. — Я знаю, о чем вы думаете. Многое из того, что вы хотите сказать, мы уже слышали от вашего мужа, и меня очень трогает ваше единство. Но вам необходимо понять… что бы ни произошло, они не остановятся. Значит, все герои вашего сайта являются потенциальными жертвами — и в этом смысле разница между ними и Вики не слишком большая.

При упоминании имени дочери глаза Дженсен сверкнули, но тотчас подернулись влагой. Она поставила ручку в стакан, выдвинула ящик, достала носовой платок и шумно высморкалась.

— Я пыталась, понимаете… пыталась простить. Ведь этого требует от нас христианская мораль, верно? — Она издала нервный смешок. — Эти люди… они понесли наказание, но мы надеемся и на их исправление. Ну а те, кто не желает исправляться… зачем они вообще нужны? Они возвращаются и снова принимаются за старое.

Шивон не раз слышала подобные аргументы и мысленно поддерживала то одну, то другую сторону. Но сейчас она молчала.

— Он не выказал никаких угрызений совести, ни малейшего чувства вины, ни сострадания… И это, по-вашему, человек? Это чудовище. Когда его судили, основным доводом защиты было то, что он рос в неблагополучной семье и пристрастился к наркотикам. Они называли это «неорганизованной жизнью». Но он ведь поломал жизнь Вики, и это был его выбор, он просто решил поразвлечься. О какой неорганизованности, позвольте спросить, речь? — Голос Дженсен дрожал, и казалось, он вот-вот сорвется. Она несколько раз глубоко вдохнула, приняла более удобную позу и взяла себя в руки. — Я работаю в сфере страхования. Мы имеем дело с выбором и риском. Я кое-что понимаю в том, о чем говорю.

— У вас остались какие-нибудь записи, миссис Дженсен? — как можно спокойнее спросила Шивон.

— Кое-какие, — отозвалась Дженсен. — Не очень много.

— А адреса электронной почты? Ведь вы, должно быть, переписывались с теми, кто посещал ваш сайт?

Дженсен кивнула:

— Переписывалась с семьями жертв. Они тоже в числе подозреваемых?

— Как скоро вы сможете передать мне все эти материалы?

— Стоит ли мне советоваться с адвокатом?

— Как считаете нужным, а пока я хотела бы направить к вам домой одного человека. Это специалист по компьютерам. Если он к вам зайдет, это избавит нас от необходимости изымать ваш винчестер.

— Хорошо.

— Его фамилия Моз. — «Большой специалист по девицам с пышными формами»… — усмехнулась она про себя. Повернувшись на стуле и прочистив горло, она добавила: — Он, так же как и я, сержант уголовной полиции. В какое время вам будет удобнее принять его сегодня вечером?

— Ты плохо выглядишь, — сказала Мейри Хендерсон Ребусу, пока он протискивался на пассажирское сиденье ее спортивной машины.

— Бессонная ночь, — вздохнул Ребус, однако не стал уточнять, что именно ее звонок в десять часов утра помешал ему выспаться. — А нельзя сделать так, чтобы было посвободнее ногам?

Нагнувшись, Мейри потянула за рычаг, и Ребус вместе с сиденьем отъехал назад. Он повернул голову, чтобы посмотреть, осталось ли еще место у него за спиной.

— Я уже наслушалась шуточек на тему Дугласа Бадера,[13]— предупредила она. — Что, мол, хорошо бы иметь отстегивающиеся ноги.

— Тогда мое положение безвыходно, — ответил Ребус, закрепляя ремень безопасности. — И, кстати, спасибо за приглашение.

— Ну раз так, напитки за твой счет.

— Какие напитки?

— Надо как-то оправдать наше присутствие в этом месте…

Она вырулила на Арден-стрит. Поворот налево, поворот направо, снова налево, после чего они выскочили на Грейндж-стрит, откуда уже рукой подать до отеля «Престонфилд-Хаус».

«Престонфилд-Хаус» всегда был окружен плотной завесой тайны. Возвышающийся среди одноэтажных домиков постройки тридцатых годов и глядящий через них на Крейгмиллар и Ниддри, этот внушительный особняк, казалось, должен был чувствовать себя в таком соседстве весьма неуютно. Большие участки принадлежавшей отелю земли — в том числе поле для гольфа — создавали необходимую дистанцию. Единственное упоминание о нем в новостях — других Ребус не помнил — было связано с тем, что один из членов шотландского парламента пытался после вечеринки поджечь шторы.

— Я хотел спросить еще по телефону… — заговорил Ребус.

— О чем?

— Как ты об этом узнала?

— Связи, Джон. Ни один журналист не должен и носа казать из дома, если у него нет связей.

— Зато у тебя чего-то другого явно не хватает… В этой чертовой душегубке на колесах, по-моему, не хватает тормозов!

— Да это же гоночная машина, — возразила она. — Она не должна ползти как черепаха. — Сказав это, она все-таки чуть-чуть сбавила скорость.