Перенесемся в наше время. Какие идеи определяют сегодня представления о справедливости в «социально мыслящей» части западного общества, исключая радикальные фланги правых и левых? Каков вектор мысли просвещенной части западного среднего класса, за которым якобы повели нас реформаторы? С первого взгляда видно, что этот вектор совершенно не совпадает с курсом российских реформ. Курс, заданный у нас в 1990-е годы, поражает своей принципиальной несправедливостью. Наша низовая культура пока что смягчает эту несправедливость, но потенциал разлитых в обществе доброты и сострадания быстро иссякает.

В последние 30 лет рамки представлений о справедливости на Западе задаются трудами американского философа Джона Ролса (1921-2002). Его главный труд «Теория справедливости» вышел в 1971 году. Как говорят, он «оживил политическую философию и омолодил либерализм». Каковы же главные постулаты и теоремы его труда?

Во-первых, исторический опыт подтвердил вывод Аристотеля: справедливость — ценность высшего уровня. Она, по словам Ролса, так же важна в социальном порядке, как истина в науке или красота в эстетике: «Изящная и экономически выгодная теория должна быть отвергнута или пересмотрена, если она не соответствует истине; точно так же законы и учреждения, независимо от того, насколько они эффективны и хорошо организованы, должны быть изменены или отменены, если они несправедливы».

Во-вторых, критерий социальной справедливости является жестким и абсолютным: «экономическое и социальное неравенство, как, например, богатство и власть, справедливы только тогда, когда несут общую пользу и компенсируют потери наиболее незащищенных членов общества». Иными словами, уровень справедливости измеряется положением наиболее обездоленного слоя общества, а не «среднего класса». Неравенство, которое не идет на пользу всем, является несправедливостью.

Вспомним, что именно этот критерий отвергали идеологи реформы, которые с 60-х годов XX века вели методическую пропаганду против советской «уравниловки». А именно она «компенсировала потери наиболее незащищенных членов общества». И этой пропаганде многие поверили! Решили, что с ними «по справедливости» разделят отнятое у «слабых».

Ролс считает несправедливым даже «принцип равных возможностей», согласно которому в рыночной системе люди с одинаковыми талантами и волей в идеале имеют равные шансы на успех. Ролс утверждает, что эта «природная лотерея» несправедлива и для ее коррекции нужно введение неравенства, приносящего пользу наиболее обделенным.

Подчеркну, что это — выводы либерального философа, а не коммуниста и даже не социал-демократа. Он считается самым крупным философом XX века в США. Более того, его критикуют другие крупные либеральные философы за то, что он слишком либерален и недооценивает проблему справедливости в отношении коллективов, общностей людей, переводя проблему на уровень индивида.

Но каковы российские политики! Ведь принципы этого либерального философа проникнуты более глубоким чувством солидарности и сострадания к людям, чем рассуждения о соборности и народности наших депутатов и министров. А уж рассуждения наших рыночников выглядят просто людоедскими. О практике вообще помолчим. Из благополучного советского общества конца 1980-х годов на «социальное дно» столкнули 15-17 млн. человек, половина которых были квалифицированными работниками. На этом «дне» люди очень быстро умирают, но оно пополняется из «придонья», в котором за жизнь борется в отчаянии около 5 % населения. А мы празднуем «День Конституции».

Да, ее законы — меньшее зло, чем беззаконие. Но нельзя же не видеть несправедливость законов, которые отняли у людей право на труд и на жилище, а теперь шаг за шагом сокращают право на здравоохранение и образование. Тенденция неблагоприятна — что же мы празднуем?..

Ранее уже говорилось о том, как разрушительно повлияла реформа 1990-х годов на социальный статус и благосостояние большинства населения. Тогда власть в России устроила тип жизни, противный интересам и совести почти всего населения, включая большинство разбогатевших. Это раз за разом показывали исследования и «сигналы», идущие снизу. Население терпело, поскольку не имело инструментов, чтобы изменить положение без катастрофического столкновения. В России была создана невиданная в мире бедность работающих людей. Из общего числа бедных более 2/5 составляли лица, имеющие работу. Это — не проблема экономики, это уникальное свойство политической культуры.

В таком положении слаба легитимность государства — нет уверенности, что оно обеспечивает выживание народа. ВВП, финансовые активы, конкуренция — все это слабые связи. Даже более того, у многих граждан зреет ощущение, что они лично при таком устройстве страны не нужны и даже нежелательны.

Безнадежность возникает уже оттого, что даже представить себе невозможно кабинет, где, как в КБ, рассчитывали бы и конструировали систему, способную вытащить нас всех из ямы кризиса, — без всяких идеологических догм типа «демократии», а с жесткими понятиями и надежной мерой. Мы еще надеемся, что такие проектировщики сидят где-то в Генштабе, Администрации президента, Академии наук. Но нет их! Если бы были, мы бы как-то их увидели. Стабильность обманчива, массивные процессы движутся шагами Каменного гостя. Никто этого даже не отрицает.

Вот знак беды: проект «правых» (СПС и пр.) сознательно и непреклонно отвергнут почти всем населением, но все программы нашей жизни пишутся в ГУ «Высшая школа экономики» под надзором Е. Ясина. Экономист В. Полтерович, академик РАН, зав. лабораторией математической экономики ЦЭМИ, писал в 2004 году: «Согласно А. Мэдисону, авторитету в области измерения экономического роста, в 1913 г. российский душевой ВВП составлял 28 % от американского уровня. Сейчас — около 25 %. Реформируя экономику в 1990-е гг., мы совершили все мыслимые и немыслимые ошибки. Приватизацию средних по размеру предприятий следовало отложить на 4-5 лет, как это сделала Польша, а гиганты сырьевого комплекса должны были оставаться в государственной собственности еще лет 20».

Власть демонстративно нарушает волю большинства граждан, выраженную пусть на условных, но все же выборах, как прежде издевалась над волей, выраженной на референдумах. Академик Н. Петраков пишет почти с изумлением: «Ситуация складывается парадоксальная. В декабре 2003 года при выборах в Госдуму народ высказался против проводимой правыми экономической политики. По принятым во всем мире правилам люди, которые проводили экономический курс, отвергнутый избирателями, из правительства уходят. А у нас они все остались на своих местах. Все чиновничье ядро экономического блока в правительстве осталось правым. И именно они создают погоду в экономической политике».

Как должно население относиться к власти, которая отбросила хозяйство второй в мире экономической державы на относительный уровень ниже 1913 года? Ведь В.В. Путин ни разу не отмежевался от действий в экономике его предшественников. Никто из разрушителей не только не понес хотя бы символической ответственности, но даже ничего не потерял в престиже и уважении, в том числе со стороны самого В.В. Путина: так же поются дифирамбы Е. Ясину, так же уважительно говорят об А. Чубайсе. Государство не может решиться порвать с ельцинизмом и его теневой «социальной базой»? Это и делает хроническим кризис легитимности.