невольно начинаешь подозревать, что тебя разыгрывают и никакая она не кореянка, а, например, казашка или бурятка, выросшая в России и окончившая русскую школу.

Удивляться он начал с первого знакомства, буквально с первых слов, когда ЮнМи, зайдя в его кабинет, непринуждённо поздоровалась по-русски и очень точно и ёмко пояснила причину своего визита. Он приблизительно знал, кто она такая, знал, что она знаменитый и очень талантливый айдол, потому и согласился принять без предварительной записи, но услышав чистейший московский говор, слегка обалдел, используя выражение сына. И потом она не раз ещё заставляла его мысленно закатывать глаза и могучим усилием воли удерживать язык за зубами. Хотя десятки вопросов так и просились, чтобы их озвучили.

— Откуда вы узнали о Весницком? — спросил он тогда.

— Случайно, Александр Сергеевич, совершенно случайно. В той же тюрьме мотал срок брат одной девочки из моего фанклуба. Он мне и рассказал о русском парне со странным именем Се Рё Га. И как-то меня это зацепило.

Самое интересное, что это корейское синеглазое чудо, сама того не ведая, помогла им отыскать бесследно пропавшего сына главы Уссурийска. Там вообще получилась странная история, в которой несколько нелепостей наложились одна на другую таким непостижимым образом, что оставалось только в недоумении разводить руками. Тщательнейшие поиски давно зашли в тупик, и даже родители уже почти отчаялись найти его живым. Парень то ли зачем-то уехал в Китай, где бесследно пропал, то ли его непонятно кто похитил на органы (была и такая версия), то ли его просто убили и избавились от тела, во что, честно говоря, в благополучной Корее верилось с трудом. И вдруг совершенно случайно с помощью совершенно постороннего человека выясняется, что он живой-здоровый сидит в сеульской тюрьме под чужой фамилией. Ну, дурак, что с него возьмёшь. И если бы не Агдан, если бы не её упёртость в поисках истины… Повезло, в общем, парню.

Автомобиль плавно трогается с места, небритый тёзка несколько минут неприязненно разглядывает сидящую напротив ЮнМи и наконец спрашивает, кривя искусанные губы:

— А эта узкоглазая тут зачем?

Нет, ну понятно, что насмотревшись в тюрьме на не самых лучших представителей страны утренней свежести как с криминальной стороны, так и со стороны служителей корейской фемиды, он не может испытывать особой любви к местным жителям, но и так откровенно хамить незнакомому человеку тоже не стоит.

— Слушай ты, дебил широкоглазый! — не считает нужным сдерживаться ЮнМи. — Пасть свою закрой, ехай молча, и радуйся тому, что тебя за твои подвиги не упекли лет на двадцать. Усёк? Это же насколько безмозглым бараном нужно быть, чтобы в Корее с наркотиками связаться! Ты о чём думал, Серёжа, когда припёрся с дозой в универ? Ты о чём-нибудь тогда вообще думал, нет?.. Впрочем, можешь не отвечать, и так всё ясно.

Весницкий надувается и хочет сказать в ответ явно что-то обидное, но его останавливает консул:

— Сергей, ты лучше и вправду молчи. И не думай, что тебя так легко было вырвать из тюрьмы. Тебя отпустили только потому, что госпожа Пак ЮнМи любезно согласилась поручиться за тебя и посодействовала тому, чтобы тебя обменяли на одного корейца, который сидит у нас за то же преступление. Тебе с ней за всю жизнь не расплатиться. Понял? Потому что, к твоему сведению, обошлось все отнюдь не бесплатно. Между прочим, узнали мы о том, где ты сидишь, тоже именно от неё. Почему-то все были уверены, что ты уехал в Китай. Там тебя и искали. Потом оказалось, что тебя просто перепутали с каким-то немцем.

— А кто такая эта Пак ЮнМи? С чего это она так обо мне вдруг забеспокоилась?

— Пак ЮнМи — это я, — довольно ухмыляется Юна. — Неужели трудно догадаться? Я что, не похожа на кореянку?

— Да какая же ты кореянка? Ты по-русски болтаешь лучше меня.

— Это говорит лишь о том, что ты плохо изучал родной язык, если даже я — чистокровная кореянка — говорю на нём лучше тебя.

Автомобиль останавливается перед перекрёстком на красный свет.

— Туда взгляни, — показывает консул вправо.

Парень, неохотно поворачивает голову. На фасаде торгового центра с огромного экрана сияет ослепительной улыбкой рекламирующая какую-то косметику ЮнМи. Невозможные синие глаза смотрят, кажется, прямо на Весницкого.

— Так это ты? — непритворно удивился он. — А почему тогда… глаза?

— Есть такая вещь, — очень серьёзно поясняет ЮнМи, — называется контактные линзы. Слышал когда-нибудь?

Водитель чуть слышно хмыкает, консул с трудом удерживается от улыбки, а Весницкий всю оставшуюся дорогу до аэропорта хранит обиженное молчание.

Вопреки опасениям никаких препятствий корейские власти не чинят, провокаций никто не устраивает, и Сергуня Весницкий беспрепятственно улетает домой, к любящей родне… или, вернее, к пышущему гневом папаше. Впрочем, ЮнМи совершенно не волнует его дальнейшая судьба. И, честно говоря, знай она изначально, с кем придётся иметь дело, она ещё много раз подумала бы, стоит ли ввязываться в эту историю. Но что сделано, то сделано. Или — что не делается, всё к лучшему.

— Ну вот, — облегчённо вздыхает она. — Слава богу, всё кончилось. А с нашим что?.. Его уже привезли?

— Да, всё в порядке, — отвечает консул. — Он уже в Генеральном Консульстве. Думаю, на днях вернётся на родину.

— Спасибо за помощь, Александр Сергеевич.

— Ну что ты, Юна, это тебе спасибо. Без тебя, боюсь, у нас ничего бы не получилось.

— Ну, значит, мы все большие молодцы, — заключает ЮнМи. — Какие у нас планы? Прощаемся и по домам?

— Планы? — консул оглядывается на своего помощника. — Да какие планы… Слушай, Юна, есть такое предложение. Поехали к нам. В гости, так сказать. Посидим, пообщаемся. Женщины наши, как узнали о тебе, покоя, веришь ли, не дают. Привези да привези, Агдан. Когда, мол, ещё такой случай представится. Наготовили там всего вкусного… Пироги пекут… Я, конечно, не могу настаивать, понимаю, что человек ты очень занятый, но всё же