И тут Голицына осенило. Он сообразил, о ком говорила вдова.

Естественно, если ей время от времени взбредало на ум подражать Надин Залесской и корчить из себя роковую светскую даму! Иначе и быть не могло! По натуре-то она — обычная домашняя курица. Послал Бог мужа — и она премного счастлива. О приключениях не помышляла, пошлет Бог другого — будет и ему безупречно верна, а любовь станет выражать кулинарными способами.

— На Гороховую, — не доехав до штаб-квартиры, велел извозчику Андрей.

Насколько он помнил, как раз Охранное отделение и присматривало за «святым старцем», «нашим другом», «святым чертом» — да как только не называли Григория Ефимовича Распутина. Уж там-то знали поименно всех дам и девиц, наносивших ему визиты.

Голицыну показали рапорты агентов, и донесения оказались такие, что будь у него волосы подлиннее — непременно встали бы дыбом.

Но капитана мало интересовали шашни Распутина с проститутками. Он искал в куче донесений Залесскую и сопровождавшую ее даму. Поскольку Раиса Пашутина, овдовев, вела довольно скромный образ жизни и в свет почти не выезжала, агенты могли не знать ее в лицо.

Послав курьера в третье «совиное» управление, связавшись по телефону с бастрыгинским домом и отправив дозор молодых «совят» присматривать за жилищем Пашутиной (с тайной надеждой, что парни чему-то научатся от опытных филеров), Голицын взялся за работу.

Пока он копался в бумагах, третье управление искало в своих шкафах, в папках со сведениями о Рейли, фотографические карточки Залесской — желательно в дамском обществе. В конце концов командировали Байкалова на Невский, в знаменитое ателье Карла Буллы: там вроде имелся архив негативов чуть ли не с царствования Его Величества Александра Александровича.

К вечеру Байкалов привез нужную картинку в шести экземплярах — Залесская, Пашутина и еще три дамы очень красиво позировали на фоне изгороди, увитой бумажными розами, и швейцарского пейзажа с горами и водопадом.

Через час агенты Охранного отделения опознали Пашутину. Она была сопровождавшей Залесскую безымянной дамой из одного, месячной давности, донесения.

— Пышная, — сказал агент. — Нашему «старцу» нравится, когда в теле. Есть за что ухватить! А он как раз и любитель ухватить.

— Полагаете, он вел себя с госпожой Пашутиной непристойно? — спросил Андрей.

— Да он и слова-то такого, «пристойность», не знает.

— Но тогда получается, он не одну Пашутину насмерть своими штучками перепугал?

— И очень даже может быть. Знаю точно: к нему барынька приезжала, тоже в теле и тоже из любопытства. Так он за ней потом кого-то из своих келейниц посылал… Мы их келейницами зовем — этих особ женского полу, которых «старец» при себе держит для услуг.

— Понятно… Не все, выходит, считают за честь у него на коленках посидеть?

Агент расхохотался. А Раиса Пашутина, бестолковая домашняя курица, стала в этот миг Андрею даже симпатична.

* * *

На следующий день с утра Голицын поехал разбираться со вдовой.

Его приняли точно так же, как в прошлый раз. Пашутина опять утро посвятила хозяйственным хлопотам. И опять вышла не сразу.

— Добрый день, сударыня, — сказал Голицын. — Не обессудьте, разговор у нас будет серьезный.

— Пенсия? — в ужасе спросила она.

— И о пенсии потолкуем. Вот, полюбуйтесь: вам этот кавалер часом не знаком?

Фотографическая карточка Рейли (двухлетней давности, но удачная) легла на круглый столик. Пашутина шарахнулась от нее, как от дохлой мыши.

— Знаком, выходит, — удовлетворенно кивнул Андрей. — Может статься, и в гостях у вас бывал?

— Нет!.. То есть… да… как-то заезжал…

— А познакомила вас госпожа Залесская?

— Да, но я не понимаю… Отчего бы Надин не привезти ко мне положительного господина? Какое в этом преступление? Я живу уединенно, в свете не бываю, но я тоже дама, я не могу быть одна…

Андрей знал, что Рейли обладает особенным талантом покорять женщин. Выходит, и до вдовы своими чарами дотянулся… Интересно знать, нарочно или случайно?..

— Вы правы, женщине в вашем положении лучше всего — вторично выйти замуж. Тем более, господин весьма положительный. Но на каком языке вы будете с ним говорить?

— На русском, разумеется. Все поляки понимают по-русски.

— Вы считаете господина Лембовски поляком?

Задавая этот вопрос, Андрей немного рисковал. Чертов Рейли мог представиться вдове под каким-нибудь иным именем.

— Д-да… хотя… хотя он лучше знает английский…

— Очень может быть. А его друг — тот, с кем он встречался у вас?

Вдова замялась, во взгляде была тревога. Андрей ответил строгим взглядом, а лицу придал выражение: я неумолим!

— Тот по-русски не говорит. Я думала, что финны хоть немного знают русский…

— Так он — финн?! — Это был основательный сюрприз.

— По-моему, финн. Его зовут господин Каминен, Тиму Каминен. Разве это не финское имя?

— Финское, — согласился Голицын. — А вы сами, госпожа Пашутина, бывали в Финляндии? Ну, хоть в Териоки отдыхать ездили?

— Да, когда муж был жив…

— Слышали финскую речь?

— Конечно, слышала!

— Смогли бы ее отличить от любой другой?

— Смогла бы, но какое отношение имеет финская речь к моей пенсии?

— Этот Каминен произнес при вас хоть слово по-фински?

— А зачем?

— Значит, он тоже говорил по-английски?

— Нет!..

Взволнованная вдова, явно почуяв неладное, схватила портсигар, вынула папироску, потянулась за спичечницей. Андрей блеснул галантностью и дал ей прикурить. После чего воцарилось молчание — Пашутина быстро затягивалась дымом и явно не желала продолжать беседу.

— Итак, он говорил по-английски, — подсказал Голицын.

— Допустим, а разве это преступление?

— И Лембовски говорил по-английски, даже с вашей приятельницей Залесской, так?

Ответа не было.

— Хорошо, начнем с другого конца, — Голицын усмехнулся. — Начнем с Григория Ефимовича Распутина.

— Ах!..

Пашутина выронила папироску, но Андрей у самого пола подхватил и вернул.

— При чем тут этот, этот…

— Этот гадкий человек?

— Боже мой, откуда вы знаете?!

— Я знаю, что именно Распутин преследует вас своими нежностями. Знаю также, что этот господин имеет друзей в самых высоких сферах. Называть его гадким в присутствии хотя бы фрейлин двора — большая ошибка. — Голицын сделал решительный жест, отметая готовые сорваться с губ вдовы возражения. — Молчите, я знаю, на что он способен, вам незачем рассказывать. А теперь выбирайте. Я могу избавить вас от внимания господина Распутина, и госпожа Залесская даже не заикнется о нем, не станет больше вас к нему приглашать. А близкие к нему дамы тоже оставят вас в покое… Но могу сделать так, что ваше бегство от Распутина станет всем известно. Ведь вы сбежали от него, вы оттолкнули его и выбежали на лестницу?.. И что подумает свет о такой женщине? Что подумают власть имущие? Что скажут при дворе?.. Да одно слово нашей государыни, всего одно неодобрительное слово — и ваша пенсия за покойного супруга повиснет на волоске. Вы это понимаете?