— Так ты его и разглядишь, — захихикал Васька. — Темно как в склепе. Я даже тебя с трудом различаю. Придет этот тип, сядет в машину, хлопнет дверью, и только мы его и видели.

— А ты что предлагаешь?

— Надо вывести из строя его машину, — по возможности деликатно выразился Вася.

— Покрышки попортим? — переспросил любящий прямолинейность Андрей. — Это отличная мысль. Чтобы устранить неисправность, ему потребуется свет, и мы сможем его разглядеть. Значит, режем покрышки.

Вася со вздохом молча кивнул головой. Повторить вслух такое у него не поворачивался язык. Мальчики вылезли из кустов и направились к машине, обходя ее с двух сторон. Я осталась следить за обстановкой. И вдруг раздался какой-то лязг и следом за ним громкие вопли. В испуге я забыла о том, что к нам в любой момент может подкрасться убийца, и, оставив свой пост, метнулась к машине. Там меня ожидало жуткое зрелище. Оба мальчика катались по земле, пытаясь избавиться от чего-то схватившего их за щиколотки. Присмотревшись, я обнаружила, что это были железные капканы, прикованные толстыми цепями к ближайшей сосне. Внезапно Вася затих.

«Умер!» — подумала я и, покрывшись холодным потом, бросилась к нему.

Вася тихо лежал на песочке и задумчиво разглядывал железку, вцепившуюся в его кроссовку.

— Хорошо, что сегодня их надел, — повернувшись ко мне, поделился со мной Вася. — Андрею вон не повезло.

Мы посмотрели на Андрея, дрыгавшего ногой, обутой в легкую сандалию, и я немедленно бросилась ему на помощь. Я бросилась, а Вася остался на цепи возле своей сосны. Справиться с капканом неимоверно трудно и в более спокойной обстановке, а когда над ухом вопят благим матом, и того сложнее.

К счастью, капкан был без зубьев, просто две железные пластины крепко держали ногу Андрея. Этим вечером он напялил на себя новые джинсы, и плотная материя в некоторой степени предохранила ногу от серьезной травмы. Справившись с челюстями капкана, я принялась ощупывать ногу Андрея.

— Перелома нет, — констатировала я.

— Ты что, врач? — мигом перестав стонать, недовольно спросил Андрей. — Откуда ты знаешь?

— Пощупай сам, — предложила я.

Андрей послушно потрогал ногу и признал, что кость цела.

— Но это ничего не значит, — тут же сказал он. — Ходить я все равно не могу, ушиб страшный.

Тут к нам в одной кроссовке приковылял Вася и признал, что Андрею нужен врач. По штанине нашего товарища расплывалось черное пятно, а нога стремительно распухала. Мы взвалили Андрея на плечи и поплелись было прочь, но внезапно впереди услышали звук быстрых шагов.

— Суреныч! — удивился Вася, когда человек пробежал мимо нас по дорожке.

Почти сразу же до нас донесся торжествующий вопль, и Суреныч промчался обратно, сжимая в руках Васину кроссовку.

— Сдается мне, что капканы — это его рук дело, — заявил Вася.

— Странно как-то. Сначала сам нанимает убийц, а потом под их машину капканы ставит, — возразила я.

— Вы меня несете или нет? — нетерпеливо перебил нас Андрей. — У меня нога вообще в бревно превратится, пока вы тут прохлаждаетесь.

Мы опомнились и потащили его в палатку к Васиным родителям, потому что Андрей почему-то был уверен, что любой химик при необходимости может взять на себя обязанности врача, а стало быть, Зоя его вылечит.

— Она же знает свойства всех элементов таблицы Менделеева, — пояснил нам Андрей.

— Вроде тебя не по голове ударило, — пробормотал Вася, но спорить мы с Андреем не решились, так как он тут же начинал громко стонать.

Зоя, вопреки нашим ожиданиям, не спала, а поджидала нас.

— Так я и думала, что это вы, — прошипела она, увидев нашу троицу. — Суреныч уже прибегал, интересовался, где вы, размахивал у меня перед носом Васькиной кроссовкой. Я сразу поняла, что дело плохо. Что вы еще натворили? Он что-то бормотал про машину, которую собирались угнать. Грозил привести милицию и уверял, что все равно дознается, кто это сделал. Откуда у него Васина обувка?

— Помогите мне, — слабым голосом прошептал Андрей, выскальзывая из наших рук.

Зоя немедленно переключилась на него, забыв и про Суреныча, и про нас.

— Кто это тебя так? — ахнула она, закатав штанину.

— Я буду жить? — продолжал умирать Андрей.

— Если до рассвета уберешься отсюда, то будешь, — закончив бинтовать ногу, сказала Зоя. — И если не попадешься Суренычу на глаза. Хотя в толк не возьму, чего это он так за чужое добро переживает? Никогда за ним такого не водилось. А тут прибежал, сам весь дрожит и бормочет, что он так просто не сдается.

Мы понимающе переглянулись и стали обсуждать, как нам лучше убраться. Оставаться в кемпинге, где бродил вконец обезумевший Суреныч и не выявленный нами убийца, нам не хотелось. Город, очищенный нами от банды Даниила, представлялся значительно более спокойным местом. Оставалось только определиться с транспортом. Внезапно меня осенило:

— А ведь та «шестерка» осталась без охраны, почему бы нам ею не воспользоваться?

— Точно! — обрадовался Вася. — А то за что мы страдали?

Тетка при этом разговоре не присутствовала, поэтому ей мы сказали, что поедем в город автостопом. Зоя и тут умудрилась заволноваться, трудно сказать, что бы с ней было, если бы она знала правду.

«Шестерка» и в самом деле стояла в гордом одиночестве. Ключей в ней не было, но Андрей заверил, что это пустяки. И в самом деле, открыв крышку и поковырявшись в проводках, он соединил нужные, и машина завелась.

— Садитесь! — скомандовал он. — Вася, ты будешь нажимать на педали, когда я скажу. У меня нога не шевелится.

Таким образом мы добрались до города. Нам повезло, по пути мы не встретили ни одного гаишника, который бы заинтересовался, почему за рулем сидят двое парней, один у другого на коленях. Въехать в город мы не рискнули и оставили машину в придорожных зарослях в полной уверенности, что тут она будет в полной безопасности от настоящих грабителей. И к тому же милиция быстро ее не найдет. Это соображение особенно грело Андрея, в котором проснулась мстительность, и он хотел, чтобы неведомый хозяин желтой «шестерки» подольше поволновался.

Попав домой, у нас хватило сил только на то, чтобы добраться до своих постелей и заснуть.

В этот блаженный для нас момент Суреныч закончил обход турбазы, который он совершил в поисках травмированных его капканами угонщиков. Никого подходящего не нашлось. Были двое пострадавших от медуз, несколько с солнечным ударом и один альпинист, сломавший ногу в горах. Альпинист вызвал у Суреныча наибольшие подозрения. Он обвинил бы его, но мешал гипс на ноге альпиниста. Даже Суреныч своим помраченным рассудком понимал, что за такое короткое время невозможно смотаться в город, попасть к врачу, наложить гипс, вернуться обратно и лечь спать. Альпиниста появление Суреныча привело отнюдь не в благодушное расположение духа. Он бесцеремонно двинул бедного Суреныча костылем и разразился громкими проклятиями. Суреныч быстро ретировался. Для успокоения своей нервной системы Суреныч решил навестить машину и убедиться, что с ней все в порядке. Он подошел к полянке, где полагалось ей находиться, и просто обомлел. Машина словно сквозь землю провалилась.