В те времена кёнигсбержцев не интересовали иностранные инвестиции — они и так были богаты. Говорят, жены ремесленников прогуливались по улицам в одежде с серебряными пуговицами.

В Торне — ныне это польский город Торунь — был подписан мирный договор между Тевтонским орденом и Польшей, который завершил так называемую Великую войну между этими странами.

Для Ордена договор был унизительным, но другого трудно было ждать после сокрушительного поражения в битве под Танненбергом за год до этого. На стороне Польши выступила не только Литва, но и некоторые русские князья, при ведшие с собой еще и татар. Численность войск, противостоящих Ордену, превышала количество рыцарей почти в десять раз.

Договор этот считается предвестником конца расцвета орденского государства. Но это еще не было концом.

Окончательно добил Орден другой договор, подписанный там же, в Торне, в 1466 году, после Тринадцатилетней войны, в ходе которой Орден еще хотел вернуть утраченные позиции.

Битва под Танненбергом/Грюнвальдом. Рисунок неизвестного художника XVI века

Однако потерял все и даже вынужден был признать себя вассалом. Зависимость от Польши продолжалась 200 лет, и немцы впоследствии никогда не простят полякам этого позора. А как они отомстили — мы знаем.

Но, несмотря на эти огорчения, в XV веке жизнь в Кёнигсберге была бесконечным праздником. Ярмарки продолжались по четыре недели, а устраивать у себя дома балы наловчились даже жены ремесленников. Пива и вина пили столько, что в 1430 году специальным постановлением синода было запрещено продавать в трактирах спиртное до утреннего богослужения. А после обедни священники ездили по городу с особо порядочными гражданами и отлавливали праздношатающийся сброд, чтобы пристроить эту публику хоть к какой-то работе. Кёнигсберг был очень богат, и сюда стремились лодыри всех мастей из соседних стран.

В Кёнигсберге был зарегистрирован профсоюз музыкантов. Кому-то эта дата может показаться не столь знаменательной, чтобы ее упоминать в нашей хронике, но в те времена трубач, к примеру, в чьи обязанности входило подавать сигнал с башни в случае пожара или вражеского нападения, пользовался куда большим уважением, чем теперь. Без скрипки не станцуешь на крестинах племянника. А радио с «диджеями» тогда еще в моду не вошло.

В Кёнигсбергском Альтштадте открылась первая аптека. В XVIII веке их было уже десять, в 1914 году — 27, а в 1939 — целых 38.

Хотите знать, сколько в этом городе было аптек к 1990 году? Двадцать девять… Такая вот странная арифметика.

В Эльбинге состоялся съезд сословий городов Пруссии, на котором горожане решили, что они уже достаточно умны и богаты, чтобы обходиться без руководства Ордена. Так был создан Прусский союз городов, который поначалу казался игрой в независимость. Дело в том, что города и так никто в правах не ущемлял, они пользовались политической свободой как независимые государства. Но свободы, как и денег, никогда не бывает достаточно. Лидерам Прусского союза хотелось абсолютной власти. И в 1454 году они взяли и объявили Ордену войну.

Война эта поначалу была смешной. Например, когда горожане осадили замок Кёнигсберг, рыцари решили сдать его без боя. Ну не воевать же, действительно, с пивоварами и шорниками! Тем более что те собрали 200 марок — по тем временам весьма немалые деньги — рыцарям на дорогу. Лишь бы ушли из замка. Но далее события развивались уже не так весело. Лидеры Прусского союза вдруг попросили польского короля об опеке и изъявили желание присоединить Пруссию к Польше. Рыцари Ордена, сообразив, что запахло уже совсем нешуточными страстями, вернулись в Кёнигсберг. Внутри городов вспыхнул мятеж ремесленников, совсем не жаждавших видеть у себя в начальниках поляков. Разразилось настоящее сражение — единственное на протяжении всей истории Кёнигсберга вплоть до 1945 года, — которое происходило на улицах города.

Потом в прусскую усобицу ввяжется польская корона, и все закончится Торнским миром, в результате подписания коего Пруссия потеряет всю западную часть страны и собственную независимость на долгие 200 лет.

Альтштадт украсил свою ратушу часами с головой яппера. Каждый час при бое курантов скульптурная голова бородатого мужика в короне появлялась в оконном проеме под часами, высовывала длинный язык и дразнила им горожан, при водя в смущение добропорядочных девиц.