– Никто, – ответил Тай, и лишь нервное постукивание пальцев по мрамору выдавало его тревогу. – Нас никто не спасет. Мы умрем.

Джослин уже в кровь разбила плечо, пытаясь вышибить дверь. Она слышала звуки битвы, топот бегущих ног, визг демонов…

Дверная ручка начала поворачиваться. Джослин отступила и схватила кирпич, который все-таки вынула из стены. Она бы не смогла убить Себастьяна, но смогла бы ударить его, лишить сознания.

Дверь распахнулась, и она метнула кирпич. Фигура в дверях наклонилась, и кирпич попал в стену.

– Надеюсь, когда мы наконец оформим наши отношения, ты не будешь встречать меня таким образом, – сказал Люк.

Джослин обмерла. Люк был весь в крови, в рваной рубашке и с мечом в руке.

– Люк… – Она бросилась к нему на шею, потом отпрянула и заглянула в лицо. – А где наша дочь?

– Клэри здесь, – ответил он и отступил в сторону; за ним Джослин увидела Изабель и Саймона. Оба, казалось, были смущены: еще бы, увидеть двух обнимающихся взрослых в царстве демонов, такое покажут не в каждом кино.

– Мы найдем ее, – уверенно сказал Саймон.

* * *

– Еще ничего не известно, – в отчаянии произнесла Клэри. – Сумеречные охотники могут возобновить битву.

Себастьян улыбнулся.

– Ты слышала о Диких охотниках? Слышала, конечно… – Он кивнул на экран с ее миром. Клэри снова увидела Зал Соглашений. Над ним в лунном свете плыли облака… Она закрыла глаза. В памяти всплыла картинка: они с Джейсом на дне гондолы в Венеции. По небу несутся косматые Дикие охотники. Потом она вспомнила Марка Блэкторна, рубцы от бича на его теле…

– Собиратели мертвых, – произнес Себастьян. – Воронье, летящее туда, где разворачивается битва. Но ты можешь предотвратить побоище.

Клэри казалось, что она плывет по темной воде и береговые огни исчезают вдали. Еще немного, и она окажется одна в океане, над головой ледяное небо и восемь миль пустоты под ней.

– Иди и сядь на трон, – велел он. – Тогда ты всех их спасешь.

Она взглянула на него.

– Откуда мне знать, что ты сдержишь слово?

– Надо быть дураком, чтобы не сдержать. Тогда ты начнешь бороться со мной, а я этого не хочу. Если ты не поняла, повторю еще раз. Как только границы между мирами будут закрыты, а это зависит от твоего согласия, Помраченные утратят силу, и нефилимы без труда одолеют их. – Он ослепительно улыбнулся. – Это будет чудо! Чудо, сотворенное… мною. Какая ирония, не правда ли? Я стану ангелом-спасителем…

– А что будет с Джейсом? С мамой? С моими друзьями?

– Мне они безразличны, если хочешь, оставлю их в живых. Они не могут навредить мне, тем более при запечатанных границах.

– Так единственное, что от меня требуется, – взойти на трон?

– И пообещать остаться рядом со мной до конца моих дней. А я не собираюсь умирать. Когда закроются границы, я буду жить вечно. И се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи от ада и смерти. Знаешь, мне уже надоела эта игра в солдатики… Но ты меня утомила, Клэри. Давай решай, ты принимаешь мое условие? Или тебя заставить?

Клэри хорошо знала методы принуждения Себастьяна. Иголки под ногти, рука у горла… Но это ее не пугало, гораздо сложнее было принять решение. И принять его она должна была сама. Никто не мог ей помочь.

– Клэри, – голос Себастьяна стал на удивление нежным, – скажи, с тех пор как ты открыла для себя Сумеречный мир, разве ты не почувствовала себя особенной? Разве ты не хотела прославиться, стать героиней? Ну, чтобы о тебе говорили в веках?

– Герои спасают мир, а не уничтожают его.

– Вот именно это я тебе и предлагаю. Разделив со мной власть, ты спасешь мир. Спасешь своих друзей. Я дарю тебе такую возможность, потому что люблю тебя. Ведь это то, к чему стремится каждый, – получить все что хочешь.

Клэри закрыла глаза. Перед ее мысленным взором промелькнули лица: Джейс, мама, Люк, Саймон, Изабель, Алек. И другие: Майя и Рафаэль, Магнус, Блэкторны, маленькая Эмма Карстейрз, которая оказалась очень храброй девочкой… Она, как во сне, направилась к трону и услышала, как Себастьян с облегчением выдохнул. Значит, он все-таки сомневался? За тронами мерцали экраны, в одном – улицы Аликанте, залитые кровью, дети в Зале Соглашений, в другом – пустыня. У нее нет выбора… Она должна спасти тех, кто ей дорог… Клэри дотронулась до подлокотника, трон был холодный, как лед. Она повернулась и села.

Ей показалось, что она смотрит с высокой горы на мертвый пейзаж. Потом она увидела Джейса, неподвижно лежавшего у стены. И Себастьяна, который смотрел на нее и улыбался.

– Прекрасно, моя королева, – сказал он.

Двери зала взорвались, внутрь полетели щепки и осколки мрамора.

Все, что происходило дальше, Эмма видела как в кино, когда кадры растягиваются в замедленной съемке. Появились воины в красном, за ними – воины в зеленом, белом и серебряном. Потом – нефилимы в черном. Завязалась битва. Охранявшие детей стражники бились насмерть, но силы были неравны.

Эмма вскочила. Джулиан сунул Тэйви в руки Ливви и вытащил меч.

Вот и конец, подумала девочка. Им удалось убежать из Лос-Анджелеса, но мышеловка все равно захлопнулась.

Но что бы сказал отец, узнай, что она сдалась? Карстейрзы не сдаются. И если она погибнет, то снова увидит родителей. Хотя бы это.

Помраченные продвигались к центру зала, оставляя за собой выкошенный коридор, так комбайны выкашивают поле пшеницы. Эмма вдруг увидела, как один из них направился прямо к ним.

Это был отец Джулиана.

Кожа его потускнела и посерела, на лице – следы крови, он не сводил глаз со своих детей.

Джулиан застыл, и Эмма подумала, что он не видел, как его отца обратили.

– Джулс, – крикнула она, – Джулс, это не твой отец!

Он округлил глаза:

– Эмма, будь осторожна…

Девочка оглянулась и закричала. Над ней навис фейр в серебряных доспехах; половина его лица пузырилась – вероятно, на кожу попали соль и могильная земля. Он занес топорик, но тут, снова как в замедленной съемке, Эмма увидела Диану Рэйбёрн; ее темные волосы взметнулись, рот открылся в предупреждающем крике. Диана вскинула лук, но девочка уже вонзила Кортану в грудь Темного рыцаря.

Его кровь походила на зеленую водицу. Она попала ей на руку, и Эмма в страхе выронила меч. Девочка наклонилась, хватаясь за рукоять Кортаны, и вдруг услышала крик Джулиана:

– Та й!

Эндрю Блэкторн стоял перед своими детьми со странной улыбкой на лице.

И Тай… Тай, обычно такой недоверчивый, привыкший все взвешивать на внутренних весах, вышел вперед и, не спуская глаз с отца, сказал: