Концепция Левиафана применяется уже не к индивидам-людям, а индивидам-государствам. Для трактовки государства как индивида в рамках такого порядка требуется пресловутый принцип «территориальной целостности». В исторической реальности государства еще как делимы (т. е. неиндивидны). Но в реальности истории также – при всем обилии войн, при том, что война – едва ли не суть истории, нет никакой войны «всех» против «всех». Все всегда очень конкретно. Поскольку война тем не менее ведется и суверен сверхвласти вовлечен, используется формула войны против «врага всех», «мирового зла» – терроризма и террористов, вообще «мировых преступников» (стран-изгоев). Таковыми становятся все те государства, которые не признают «закона», установленного волей мирового суверена, Сверх-Левиафана.

Разумеется, ни о каком международном праве в таком миропорядке речь идти не может. Строго говоря, международное право как право осталось в XIX веке и полностью похоронено мировыми войнами в XX веке. В XIX веке оно называлось «европейским концертом», то есть согласием многих государств европейской цивилизации относительно правил войны. Сегодня таких правил нет, а ничье согласие и не требуется. Последним актом международного права был Нюрнбергский процесс. Сегодня ничто подобное невозможно, по крайней мере пока. Вместо реальности международного права существуют занимающие его место (и захватившие его имя) международные организации, исполняющие роль средств суверена сверхвласти.

Политическая цель США – заставить Россию воевать с Украиной. Лучше всего было бы, чтобы вторглась Россия в Украину. Для этого сделано если и не все возможное, то уже очень многое. Нападение Украины на Крым – тоже вариант, хотя и много слабее. Сами США должны остаться над всем этим, избегая роли друга или врага. То же должны делать Европа, страны ЕС.

Мир «безопасности», «гарантируемый» США, может тогда резко подняться в цене. Преступниками, изгоями будут обе стороны. А в целом – русские. Потому что и в Европе, и тем более в мире в целом (скажем, к примеру, в Малайзии) нас с украинцами в принципе не различают. Это будет значить: буйные русские подрались между собой. Значит, надо их разделить и рассадить по палатам для буйных. Вырастили талибов – теперь их будем уничтожать. Вырастили Саддама – повесили. Вырастили ИГИЛ – теперь их бомбим. Не нравится? Но сами-то вы все (Старый Свет в целом, и Западная Европа, и Восточная, и Россия) только и умеете, что мировые войны затевать, одной вам не хватило. С нами – лучше. Верьте, но, глядя на Украину, мы не верим. Нам лучше точно не будет. Скорее всего, нас вообще не будет – таким вот способом.

Воевать с Украиной мы не должны. Не потому что там – «братья» (это никому никогда не мешало), а потому, что это не имеет никакого политического смысла. Из Украины создают нам «врага», но это враг поддельный, не настоящий, хоть и обладающий довольно убедительным поведением. Правда, все двадцать лет этого превращения мы ему никак (никак!) не препятствовали. Вряд ли можно что-то исправить войной, скорее напротив – только завершить и оформить такое преобразование Украины сувереном сверхвласти. Значит, надо не поддаваться, что Путин и делает.

Но если воевать все-таки придется, нашей политической целью может быть только принуждение к занятию позиции друга или врага со стороны США и стран Европы. Это их слабое место. Трудно поверить, что США могут стать другом. Это вряд ли. Но и врагом они быть не хотят – обе определенности равно лишают их статуса суверена сверхвласти. Тогда рухнет все – и доллар, и сверхвласть над Европой (и над нами, кстати, тоже). Так что пусть становятся врагом. Мы это переживем. Крепче будем. А европейские государства могут быть нам друзьями. Правда, в этом качестве их еще нужно воспитать. Возможно, и США им не могут быть другом. Военные цели, думаю, здесь и сейчас обсуждать неуместно. Однако сама угроза войны (абсолютно реальная и растущая) уже ставит именно такую политическую задачу.

Давайте прекратим бред про Русский Мир. Ничего этого нет. Есть Россия и – эмиграция, диаспора, изгнание. Русские – это политическое единство. Где нет государств русской политической нации – нет никакого Русского Мира. Там вообще нет русских – только русскоязычные. Теоретически таких государств могло бы быть несколько. Вот Белоруссия – она государство русской политической нации? Как США, Великобритания, Австралия, Канада, Новая Зеландия – государства англосаксонской политической нации? Или даже Белоруссия – нет? Какую сторону она займет в вопросе войны и мира? Что же говорить о сегодняшней Украине. Новороссия – может быть, и станет государством, но в политической реальности ей еще до этого очень далеко. Вопрос же расширения самой России – это точно вопрос войны и мира, «демократия», «право на самоопределение» тут не поможет.

Давайте прекратим бред про «евразийство» как новую «идеологию» для России. Не только потому, что нам в принципе не нужна «идеология», мы от нее только избавились, нам нужны политика, правильные политические цели и понимание их населением. Но ведь нет и никакой «Евразии» как государства, как политического субъекта. Должна быть (и уже есть) политика России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Нам нужны там друзья. Может в их число войти Китай? Реально ли это? И нужно ли?

Давайте размышлять о реальном в вопросе войны и мира.

Многополярный мир, к которому мы призываем, – это мир империй и их зон влияния, зон ответственности, мировой концерт взамен европейского.

Парадоксами вымощена вся история. Поэтому вряд ли так уж удивительна судьба греческого референдума 5 июля 2015 года. Греки проголосовали на нем за отказ от требований европейских кредиторов, но в итоге эти требования стали еще жестче, а уступки Греции и меры экономии – еще больше.

Грецию привели к повиновению. Этот парадокс был логически предсказуем, его можно было ожидать. Неточность референдума Ципраса заключалась в самом предположении, что у греков есть выбор, что у Греции он есть. Например, отказаться платить или не заключать соглашения, или хотя бы обсуждать условия соглашения. Выяснилось, что никакого выбора нет. Вообще. Делайте, как скажут, расплатитесь, обеспечьте гарантии платежа. Для этого вам деньги и давали, чтобы на вас заработать. А нет – просто отключим от финансовой системы, а сегодня это только кровеносная система общества, как писал Маркс, но уже и нервная – и центральная, и периферическая. И система эта не греческая, а как минимум общеевропейская и даже глобальная, то есть американская.

Чтобы объявить суверенный дефолт, надо все-таки быть суверенным. Суверенитет же Грецией (и не только ей) утрачен полностью. Если перенаправление финансовых потоков, смещение центров сверхприбыли – инструмент управления, «пряник», то «денежная розетка» – инструмент власти, «кнут».

Власть основана на добровольном подчинении. Мировая власть не исключение. Греки не ставят вопроса о суверенитете, они ставят вопрос об уровне жизни, о потреблении. А ведь дело-то касается не уровня жизни, а самой жизни, выживания, не количества еды, а ее наличия в принципе, в будущем.

Греки подчинялись, поверив, что уровень жизни придет. Теперь он уходит, а подчинение должно остаться. Поверить в обратное тому, во что было так приятно верить, очень трудно. Заложили ведь всю свою жизнь…