— Что там за разговоры про новое платье? — с места в карьер брякнул он.

— Ой, я же опоздаю, — выдавила Барбара и скрылась в доме.

Дайкон невольно подумал, что ни у кого на всем белом свете, за исключением мистера Квестинга, не хватило бы наглости столь бесцеремонным образом ввязываться в чужую беседу. Сбитый с толку из-за столь стремительного наскока, Дайкон растерянно пробормотал что-то насчёт неизвестного благодетеля. Мистер Квестинг воспринял эту чушь вполне спокойно. С минуту он даже не отвечал, потом же, метнув на Дайкона хитрый взгляд, произнёс:

— Так, значит, вы решили все это обставить? И наша красотка ни о чём не подозревает? Ну надо же! Кто бы мог подумать, хе-хе-хе…

— Я думаю, — сказал Дайкон, пытаясь придать голосу твёрдость и готовый лягнуть себя за неосторожность, — что платье прислала её тётушка.

— Из Окленда, да?

— Я этого не говорил.

— Верно, мистер Монте-Кристо, не говорили. — Квестинг прищурился и доверительно добавил: — Будет вам, мистер Белл. Мне все известно.

— Как! — вскричал, не удержавшись, Дайкон. — Но откуда, черт побери!

— Мы немного почесали лясы с Дороти Лямур.

— С кем?

— Так я прозвал нашу Смуглую Леди, — пояснил мистер Квестинг.

— Ах, — с облегчением вздохнул Дайкон. — Вы имеете в виду Хойю.

— А вы-то знаете, кто этот благодетель? — спросил мистер Квестинг, лукаво подмигивая.

— Тётка, вне всякого сомнения, — твёрдо ответил Дайкон, решивший держаться до конца. — Она часто присылает мисс Клэр всякие шмотки. Должно быть, в одном из писем мисс Клэр и упомянула этот магазин в Окленде.

— Ах вот оно что, — протянул мистер Квестинг. — Как бы невзначай, да? Ах, шалунья.

— Ничего подобного, — яростно вступился за Барбару Дайкон. — Вполне естественный поступок…

— Хорошо, хорошо, мистер Белл, — замахал руками Квестинг. — Вы меня уговорили. Надо же, Индия!

И он зашагал прочь, с сомнением мотая головой.

— Догадался, мерзавец! — прошипел себе под нос Дайкон. — И ведь при первой же возможности наверняка выболтает Барбаре.

Он протёр очки и с ненавистью посмотрел вслед удаляющемуся мистеру Квестингу.

— Чтоб ему пусто было!

Отстроенный с помощью европейских инструментов, клуб в селении сохранил традиции сооружений маори. Единственный зал был накрыт покатой крышей, зонтом нависавшей над стенами. Опоры и брусы украшали затейливые полинезийские рисунки. Главная опора была выполнена в виде исполинского деревянного идола с угрожающе торчащим языком и выпученными глазами-ракушками — грозного символа процветания и воинственности племени.

Зал, обычно пустой, сейчас был заставлен всевозможными скамьями, лавками, креслами и стульями. Кресла, любезно предоставленные Клэрами, красовались в почётном первом ряду. Перед ними возвели наспех сколоченные подмостки, украшенные папоротниками, искусно вышитыми гобеленами, британскими флагами и лентами серпантина. На задней стене висели репродукции с изображениями трех английских королей, две фотографии бывших премьер-министров, а также увеличенный фотоснимок Руа в роли депутата парламента. На подмостках стояли обшарпанное фортепьяно, три стула и стол с неизменными для любых британских сборищ графином воды и стаканом.

Маори провели в зале едва ли не весь день. Кто сидел на корточках, кто примостился на краю сцены, а кто жался на скамейках, которыми было заставлено все помещение.

Среди них был и Эру Саул в окружении молодёжи. Из его группы то и дело доносился громкий смех. К семи часам из Ваи-ата-тапу подошли Саймон, Колли и Смит; каждый из них принёс ещё по креслу. Смит мигом затесался в компанию Эру Саула.

— Ну что, Эру! — провозгласил он, хлопая себя по подозрительно оттопыренным карманам. — Танцы сегодня закатим?

— Ни за что!

— Никто вам не позволит, — послышался женский голос. — В прошлый раз вы так наклюкались, что танцы превратились в обжиманцы. Все, теперь доверие к вам подорвано.

— Жаль, — вздохнул Смит.

Среди публики обращала на себя внимание престарелая и величавая миссис Те-Папа, которая, по случаю торжества, нацепила поверх европейского наряда роскошную национальную юбку. Принцесса великого племени Те-Рарауас, она, в соответствии с древними традициями, ещё могла прихвастнуть сплошь татуированным подбородком. Изъяснялась почтённая прародительница только на языке маори.

В половине восьмого начинали собираться гости из Гарпуна и близлежащих районов. Старый Руа Те-Каху, в накидке из перьев поверх своего парадного костюма, прошёл на почётное место, к миссис Те-Папа.

Без пяти восемь прибыл сам мэр с супругой и тут же принялся обмениваться рукопожатиями со всеми желающими. Супружескую пару тоже препроводили в первый ряд. К этому времени все места, кроме нескольких кресел, были заняты, и все проходы забиты публикой. В зале стало заметно душно. Маори привычно считали, что спёртый воздух исходит от пакеха, тогда как те были склонны винить в удушливом запахе маори.

В восемь часов вечера интерес собравшихся ненадолго всколыхнуло прибытие полковника Клэра, мистера Квестинга и мистера Фолса. Они пришли пешком, срезав путь через горячие источники. Миссис Клэр, Барбару, доктора Акрингтона и Гаунта должен был привезти на машине Дайкон — их появления ждали со стороны шоссе с минуты на минуту.

По знаку миссис Те-Папа, стайка девушек в национальных одеждах пробралась через собравшихся и впорхнула на подмостки. У каждой девушки был в руке тугой шарик на верёвочке, сплетённый из листьев.

Когда снаружи послышался приветственный рык клаксона, по меньшей мере два десятка человек поспешили сообщить, что узнали автомобиль Гаунта. И тут же гул и жужжание голосов в зале стихли. В наступившей тишине громко и протяжно прозвучало приветствие старого Руа:

— Хаере маи. Э те уруранги! На ваи тауа?

Каждый слог произносился с совершенно особой, отличительной интонацией. Так мог звучать голос ночного ветра, прилетевшего с далёких морей, первозданный голос, чуждый и непонятный для белого человека. По сигналу миссис Те-Папа, девушки вытянули вперёд руки, и тугие шары ритмично заколыхались в такт неслышной музыке. Руа организовал почётному гостю торжественный приём в давно забытом стиле.

— Но ведь мы должны как-то ответить, — сказал Гаунт, выбираясь из машины. — У кого бы узнать, что он такое сказал?

— Я не вполне уверен, — ответил Дайкон, — но, кажется, мне приходилось слышать нечто подобное. По моему, он сказал, что все мы братья, поскольку происходим от одних прародителей. И ещё он просит нас сказать, кто мы такие.

— Мне это представляется нелепым, — произнесла миссис Клэр. — Им прекрасно известно, кто мы такие. Да, некоторые их обычаи выглядят сумасбродными, но зато они так стараются нам угодить, милые создания!