Описание, данное арабским путешественником, в целом не противоречит тому, что обнаружили при раскопках Хедебю немецкие археологи. В городе действительно были колодцы со свежей водой[75]. Говоря, что горожане «поклоняются Сириусу», аль-Тартуши, вполне возможно, имел в виду, что они язычники; если это так, его свидетельство о том, что в Шлезвиге исповедуют две религии – языческую и христианскую, подтверждается наличием в городе языческих и христианских погребений и письменными источниками. Столь же справедливы его наблюдения, что в этих краях рыба составляла важную часть рациона и что северные женщины пользовались куда большей свободой, чем их сестры-мусульманки; не исключено, что он прав и в отношении «испытания», которому подвергались новорожденные. Заявлению, что местные жители подчеркивают свою красоту своеобразным «макияжем», веры не больше и не меньше, чем сетованиям Джона Уоллингфордского, что даны, оказавшиеся в Англии, расчесывали волосы, мылись по субботам и чаще меняли одежды, чтобы соблазнить высокородных английских леди. От обсуждения способностей шлезвигцев к пению и музыкальных вкусов арабов, пожалуй, лучше воздержаться.

Рис. 22. Хедебю в X в. (реконструкция)

Для своего времени Хедебю был построен очень основательно и отличался четкостью планировки. С севера, запада и юга его окружала стена протяженностью примерно в километр: по форме она представляла почти точный полукруг. С востока естественной границей служило море – город стоял в бухте Хедебю Hoop, вход в которую из фьорда Шлее преграждали (и, соответственно, охраняли) обширные мели. Изначально город защищал скромный земляной вал, чуть меньше метра высотой, с частоколом и рвом; но в X в. на его месте были возведены девятиметровая стена с деревянными укреплениями и глубокий ров с водой. Двое ворот вели в город с севера и с юга, третьи располагались в западной части стены, там, где ее пересекала река, которая несла свои воды через город, вдоль укрепленных сваями берегов, к фьорду. Ворота, предназначавшиеся для пеших путников, всадников и повозок, представляли собой проходы в стене, на входе примерно в два метра шириной и суживающиеся к концу. Стены и потолок туннелей были из бревен, а пол вымощен камнем, чтобы всадникам и повозкам легче было там проезжать. Город занимал площадь примерно в шестьдесят акров (Бирка – тридцать два). Повсюду между стеной и морем теснились дома; пустое пространство оставалось только вокруг «кладбищ», вдоль реки и на узкой и плоской прибрежной полосе, где причаливали корабли и лодки. Там, судя по некоторым находкам, имелись сходни для строительства и починки кораблей: реместо корабелов явно пользовалось почетом в городе торговцев и мореходов. Крепкий деревянный мол начинался наподалеку от северного края стены: стопятидесятиметровая дуга рассекала воды Хедебю Hoop примерно в направлении на юго-восток. Мол служил защитой от приливов и использовался в качестве пристани. Раскопки в Хедебю ведутся недавно, но уже сейчас исследователи сходятся на том, что это был красивый, удобный и хорошо защищенный город; хотя, конечно, торговый центр, который развивался и застраивался постепенно, едва ли может соперничать совершенством архитектуры с военными крепостями – Фюркатом, Треллеборгом или Аггерсборгом. При первом знакомстве с планами Хедебю создается впечатление, что жилые дома, лавки, склады, амбары и конюшни располагались таким образом исключительно потому, что владельцы когда-то построили их здесь. Но некий порядок во всем этом все же присутствует. В городе имеются по крайней мере две улицы. Первую построенную стену нигде не пришлось переносить; город расширялся достаточно планомерно – за счет освоения новых участков к западу от первоначальных поселений и более тесной застройки. «Ремесленный квартал» с очевидностью идентифицируется как таковой. Размеры домов варьируются от 6,5x16 метров до 3x3 метров. Некоторые выстроены из вертикально поставленных бревен, некоторые – из горизонтальных; встречаются и каркасные «мазанки». Крыши крыли тростником, двери делали низкие; пол со времени «западной застройки» стали опускать ниже уровня земли. Большинство домов располагались торцевой стороной к улице, хозяйственные пристройки размещались сзади, и если дом перестраивали, его возводили на прежнем месте. Дворы обносили изгородью или частоколом, во многих были вырыты колодцы. Некоторые жители Шлезвига держали собак и кошек.

Рис. 23. Хедебю: город и городские укрепления (реконструкция)

Сельское хозяйство едва ли играло заметную роль в жизни Хедебю. Город, расположенный в конце фьорда Шлее, откуда нетрудно было добраться до Балтики, связанный через Холлингстед с Фризией, Западной Европой, Северным морем, ждала другая участь. В него привозили, чтобы продать или обменять, западноевропейские керамику и стекло, франкские мечи, базальтовые жернова с берегов Рейна, горшки и посуду из Норвегии и прибалтийские меха. Работорговцы поставляли из своих охотничьих угодий рабов-славян. И конечно же вино, драгоценные камни, роскошные одежды и ткани. Впрочем, ко всему этому изобилию и горожанам было что добавить. Хотя археологи поработали далеко не везде, уже обнаружен некий участок застройки, который сразу назвали «ремесленным кварталом» – столь многочисленны и очевидны указания на то, что там трудились гончары и ткачи, ювелиры и резчики по кости и рогу. Что касается горшков, то это было своего рода «массовое производство». Мастера Хедебю не пытались соперничать с чужеземцами; их изделия были не столь роскошны, как лучшие из привозимых товаров, зато дешевле и рассчитаны на повседневные нужды не слишком богатых людей. В городе работали также с бронзой и железом и чеканили монеты, но где находился монетный двор, пока не выяснено. Не определено также и местоположение церкви Ансгара.

В начале XI в. Хедебю вступил в пору расцвета, но конец эпохи викингов стал и его концом. Харальд Суровый сжег его до основания в 1050 г., а в 1066 г. он пережил разрушительное нашествие славян. После этого город, который саксы называли Шлезвиг, «город на Шлее», даны – Хедебю, «город на вересковой пустоши», англосаксы, по свидетельству Оттара, – aet HaejDum, «на пустошах», был заброшен, и его роль как торгового центра перешла вместе с именем к новому Шлезвигу, на северном берегу фьорда Шлее. Однако раскопки в Хедебю еще более наглядно, чем археологические исследования шведской Бирки, позволяют нам проследить основные этапы становления и развития викингских торговых городов.

Рис. 24. Дом в Хедебю (реконструкция)

Скандинавы могли пахать землю или разводить скот, охотиться или ловить рыбу, заниматься ремеслом, покупать и продавать или воевать и грабить. Однако, невзирая на все, сказанное нами выше, викинги остались в чужеземных летописях не как землепашцы или торговцы; не об их искусстве, ремесле и домовитости писали монастырские историки в своих кельях. Это и неудивительно, боль и гнев чаще заставляют браться за перо, а война – более достойная тема для хрониста, нежели мирная торговля, поэтому упоминаний в источниках удостоились в основном те, кто из всех возможностей избрал последнюю. Прежде чем началась эпоха викингов, беспокойные, обездоленные и воинственные скандинавские народы на протяжении почти тысячелетия периодически тревожили своих южных соседей – на Британских островах, на территориях современных Франции, Германии, Испании и Италии. Во II в. до н. э. тевтоны и кимвры покинули родную Ютландию, чтобы помериться силами с Римом; и до самого конца эпохи переселений готы, лангобарды, бургунды и вандалы, обитавшие в Эстер– и Вестеръётланде, Сконе, на Борнхольме и в Вендсюсселе, оставались вечной головной болью римских императоров. Трехвековые скитания эрулов на юге, поход геатов на Фризию и участие англов в завоевании Британии могут служить примерами северной экспансии. Однако в VII и практически до конца VIII в., судя по всему, наступает затишье. Его можно, наверное, объяснить и тем, что в самой Скандинавии шла жестокая борьба за власть, перипетии которой уже обсуждались ранее[76], и тем, что проблема нехватки земель благодаря переселениям отчасти разрешилась. Кроме того, внимание северян в тот период было обращено исключительно к их северным и восточным соседям и заодно к прибалтийским землям. Но в основном вопрос упирался в технические средства. Чтобы ходить в викингские походы, первые из которых датируются 790-ми гг., а тем более заселить атлантические острова, скандинавы должны были отправляться в долгие, суровые морские странствия. Соответственно, для того и другого требовался определенный уровень развития кораблестроения. О том, что в Скандинавии этот уровень был достигнут, мы можем судить по великолепным кораблям, найденным к Гокстаде (Норвегия) и Скульделёве (Дания). Археологические находки и иные свидетельства указывают на то, что техника кораблестроения была разработана и освоена в нужной мере к середине VIII в.[77] Тут-то и пригодился навигационный опыт, накопленный за несколько столетий, в течение которых мореходы-северяне странствовали по фьордам Норвегии, узким проливам и отмелям, разделявшим островные и материковые владения Дании, шведским озерам и рекам, плавали к Готланду, Эланду и Аландским островам и бороздили воды Скагеррака, Каттегата и Балтийского моря[78].